Я поднялся по лестнице на свой этаж, прошел в холл, повернул ключом в замке, вошел. И тут в мой живот врезался чей-то кулак с такой силой, что я рухнул на колени и меня вырвало. Я услышал, как за мной захлопнулась дверь.
- На тебя попало? - спросил хриплый голос. Он имел в виду мою рвоту.
- Черт... да.
Чья-то рука скользнула по моей спине, а я все еще стоял, сложившись пополам, меня тошнило. Передо мной растеклась густая лужа из мяса, картофеля, редиски, горошка. Она пахла кислятиной и немного ромом.
Кто-то схватил меня за запястье и оттащил от лужи. "Значит, на них ничего уже больше не попадет", - подумал я. Я поднял взгляд... В офисе было темно, только неоновый отсвет проникал внутрь и бросал оранжевые отблески на смутный, расплывчатый силуэт человека в шляпе, стоявшего передо мной. Второй парень находился сзади меня. Он заломил мне руки и оттащил в сторону, хотя я все еще оставался на коленях. Парень в шляпе держал в руке что-то вроде куска гибкой трубы, которая медленно покачивалась, словно большой фаллос.
Парень замахнулся, и эта самая штуковина со свистом рассекла воздух. После такой демонстрации он обрушил ее уже на мою грудь.
Это оказался резиновый шланг.
- Мать твою! - прохрипел я. Сзади меня крепко держали за руки, поэтому я не упал.
- Прими это как мужчина, - произнес голос. - Прими свои лекарства...
Меня били резиновым шлангом по груди, животу, плечам. Но не по лицу.
Потом меня приподняли, поставили на подкашивающиеся ноги. А парень с неоновым лицом принялся обрабатывать мои ноги. Я принимал это как мужчина. Глаза готовы были вылезти на лоб от боли.
Сквозь невыразимую боль я слышал дыхание моих гостей и свист шланга. Казалось, это продолжалось долго, по крайней мере, минуты три - а затем я услышал чей-то голос.
Голос Барни.
- Барни! - закричал я, с трудом подняв голову. Барни заглянул в дверь. Ночной свет и слабые неоновые всполохи позволили ему, наконец, понять, что происходит. Он ворвался в комнату и уложил на пол того парня, который держал меня за руки. Он ударил его в живот. А я нашел в себе силы ударить второго, с резиновым шлангом, в физиономию с такой силой, что моя рука онемела. Он взмахнул шлангом, но я принял удар на предплечье, отбил его руку с шлангом в сторону и головой ударил его в лицо.
Звук, с каким он рухнул на задницу, показался мне сущей музыкой. Оранжевые блики все еще освещали его лицо, но отчетливо было видно, что оно превратилось теперь в сплошное кровавое месиво. Должно быть, я сломал ему нос. Я хотел ударить его в пах, но он поймал меня за ногу и оттолкнул к столу. Стол пополз, стукнулся о стену, телефон и настольная лампа с грохотом полетели вниз. И он, держась за свой сломанный нос, неуверенно направился к двери. Его перепуганный здоровенный приятель вцепился в Барни, пытаясь помешать наносить удары.