Все годы без тебя я жила абсолютно растительной жизнью. Без чувств, желаний, интересов. Без особых эмоций. Я, правда, не знаю, насколько бы еще меня хватило, если бы вновь не появился ты. Просто не знаю! Зато я знаю точно, что мужа я все-таки оставлю. Как выяснилось, я была слишком самоуверенной, когда говорила, что все образуется, что не собираюсь рушить семью, что все устоится.
Все совершенно не так. Я должна быть свободна. И, как я поняла, в мужья-то мне вообще никто не нужен, наверное, даже ты. В теперешней моей семейной жизни теряется гораздо больше, чем приобретается. Тогда мне было все равно, я была угнетена морально, все рушилось прямо на глазах, все, во что я верила (или придумала). Я растерялась… даже не растерялась, а потерялась. Мне стало все равно, кто и куда меня поведет. Однако я довольно быстро поняла, что совершила, скорее всего, непоправимую ошибку. У меня не было сил стряхнуть эти, так называемые «узы». А сейчас все. Больше не могу!
Не вздумай винить себя. Не виноват ты, милое мое создание. Просто это я такая бешеная баба, просто ты на меня так действуешь. Я никого, кроме тебя, не воспринимаю. Пусть я буду одна, но это все равно будет лучше того, что есть сейчас.
Целую своего славного Лапчену. Очень хочется прижаться к тебе, закрыть глаза и улететь в небытие, как в палатке на степных просторах или на берегу нашего Сибирского моря. Снежана. * * *
Однако последствия неожиданно возникшей жизни в экстремальных якутских условиях и очень яркая сексуальная связь, как оказалось, не могли так просто угаснуть. Любовники стали встречаться наедине по воскресеньям в институтской лаборатории (в субботу собирался круг геологов в собственноручно построенной настоящей русской бане, которая отменяла и замещала все на свете). Находить для этого какие-то поводы и причины не было никакой необходимости, у них была объединяющая интересная и захватывающая работа. Вскоре Гришка, в общем-то, не рядовой студент, опять получил отдельную комнату в общежитии. Встречи стали регулярными, и такими же горячими и ненасытными. Диане эти встречи были весьма необходимы и, скорее всего, в каком-то смысле важны. Только сильные побудительные мотивы могли отправить замужнюю женщину на поход в студенческое общежитие и, невзирая ни на что, проникать через галдящий и любопытствующий сонм к нему в комнатку на пятый этаж. Вероятно, необходимым было даже просто общение в их собственной, хотя и необычной домашней обстановке, которую сразу создавал для себя Григорий, получая любое жилище, от палатки, кухни в общей квартире или как теперь – в отдельной благоустроенной комнате со всеми удобствами. Желание любовных объятий, конечно же, из этих мотивов не исключалось. Иногда они встречались у нее дома, и бывало, от обоюдного непреодолимого желания она оказывалась мгновенно перевернутой на диван в полусогнутом положении. Он жестко входил в нее сзади, и они как бы улетали на якутские просторы. В ежегодных летних экспедициях они ставили свои палатки на конце палаточного лагеря, снова были неразлучны круглыми сутками и жили супружеской жизнью.