Слушая сбивчивые и пространные рассуждения старика, я тем временем наблюдал за окружающими, скорее всего иностранцами, пришедшими, как и я, поглазеть на чудаков. Внимание мое привлекла одна пара. Напротив меня, с другой стороны образованного толпой полукруга, на удивление неподвижно стояли мужчина и женщина. По виду им было около тридцати. Он, высокий, бородатый, в старой кожаной куртке и такой же шляпе, полуобнял женщину за плечи. Она откинулась назад, прижалась к нему и так замерла. Меня поразило написанное на их лицах удивительное спокойствие, почти отрешенность. Я был в музее мадам Тюссо, видел восковые фигуры и нашел их мало похожими на живых людей. Секрет успеха в другом: живые люди часто похожи на восковые фигуры. Эти двое, несмотря на неподвижность, были абсолютно живыми, и, более того — я видел это совершенно ясно, — они были счастливы. Никто не может дать формулу счастья, но, когда его встречаешь в жизни, ошибиться невозможно. Эти двое были счастливы!
Никогда раньше я не видел такого безмятежного, исходящего из глубин покоя, такого открытого приятия простоты и полноты жизни, какое было написано на веснушчатом с вздернутым носиком лице женщины. Я рассматривал его, не боясь быть уличенным, рассматривал как произведение искусства, и чистая радость от одного сознания, что такое бывает на свете, переполняла меня. Мне казалось, что чувство этих людей по его естественности и даже какой-то будничности может граничить только со смертью, так глубоко, так необратимо оно было. А я стоял в толпе и как последний дурак переживал чужое счастье, счастье тех, кто скорее всего о нем и не подозревал.
Вскоре они ушли, ушел и я. Бродя по каменистым дорожкам парка, я думал о тех двоих… И вдруг мне безумно захотелось рассказать кому-нибудь о том, что я видел, поделиться своей догадкой об их счастье. Я вспомнил художника, у картины которого совсем недавно простоял полчаса. На холсте грубыми, сильными мазками взметнулись в воздух танцующие фламинго. В них была жизнь, страсть. Сам художник, тонкая натура, все время молчал, прекрасно понимая, что я чувствую, глядя на его картину, и не желая мешать. Конечно, он знал и то, что купить картину мне не по карману. Теперь я вспомнил об этом человеке. Я нашел его на том же месте, он стоял, прислонившись к машине, курил, поглядывая на гуляющую толпу. Встретившись со мной глазами и узнав, он кивнул.
Волнуясь, я рассказал ему о встрече, о чувствах, что овладели мной при виде тех двоих. Он слушал не перебивая, качая в такт моим словам седеющей головой.