Остановилась у приоткрытой калитки и постучала: хозяева не услышат, но если есть собаки, они отзовутся. И оглядеться можно, пока стучишь. Дом этот побогаче других. Добротнее. На улицу два окошка с белыми занавесками.
Собак, видимо, нет. Я осторожно вхожу во двор. Когда хозяева держат квартирантов, сами они живут где-нибудь в пристройке. Отыскала глазами в углу двора флигелек с одним окном. Как бы озираясь, окинула взглядом дом и флигель — антенны нет. Из флигеля выбежала женщина.
— Тебе кого? — спросила она по-молдавски.
— Купите чувяки, — полезла в корзину. — Недорого отдам. Смотрите, сшиты хорошо и кожа крепкая. Знаете, как теперь кожу доставать? Другой раз бывает — гниль одна, батя и шить, говорит, противно. А эта такая…
Придуриваюсь, разыгрываю из себя простушку и тяну время — если здесь группа, должна быть рация, а где рация — там антенна. Я долго шарю в корзине, потом показываю из нее носок чувяка.
Женщина не выдержала:
— Да дай посмотреть!.. Не отниму. Протягиваю один чувяк.
Женщина вертит его, разглядывает так и этак, надевает на ногу. Хорошо.
— Давай другой!
— А вы этот, тетенька, снимите…
Женщина в сердцах плюет, но снимает чувяк с ноги. Я прячу его в корзинку и передаю ей другой, С другим та же церемония. Ищу антенну — нет ее. Неужели тот молдаванин ошибся? Тогда почему не пришел вовремя Степан?
— Вот глупая, — говорит женщина. — Дай оба померить.
Я протягиваю первый чувяк и смеюсь. Она подозрительно смотрит на меня:
— Ты чего это? Обманываешь, что ли?
— Мы не обманываем никогда, тетенька, — пытаюсь я обидеться. — Давайте назад чувяки.
Но женщина не отдает, чувяки действительно хороши — Степан шил.
— Сколько тебе?
Мне смешно — окно дома, выходящее во двор, имеет форточку. Форточка распахнута. К ней прикреплена длинная тонкая палка, на конце палки кусок провода Антенна! Как я не увидела ее сразу?
Торопливо называю какую-то цифру. Женщина удивленно вскидывает глаза: чувяки, очевидно, стоят много дороже.
— Постой здесь, — сказала она. — Принесу деньги.
Двор сам по себе небольшой, но за флигелем начинается сад — густой, пустынный. Из него можно вести наблюдение за домом.
— Вот деньги, — вернулась хозяйка. — Принеси еще пару, размером больше. Старику моему…
Я мотнула головой в сторону дома:
— А здесь кто живет? Вы им покажите мои чувяки, может, закажут. Уж заодно бы…
— Нет-нет, — перебила женщина. — Там военные, им не надо.
Дверь дома открылась, хозяйка меня подтолкнула.
— Иди, здесь нельзя быть…
Но я считала деньги. Считала, сбивалась и начинала сначала.
По двору шел мужчина средних лет, среднего роста, в темно-сером пиджаке, но в сапогах военного образца. Он внимательно посмотрел на меня, на хозяйку, снова на меня и молча проследовал в конец двора.