Я узнал эту тварь. Это был Ободранная башка, создание, собирающее себя из выброшенных костей и плоти убитых свиней и коров. Эти монстры питаются всем, что ухитряются поймать, обычно начинают с домашних питомцев, затем переключаются на детей и лишь потом начинают нападать за взрослых. Если поймать это существо на ранней стадии развития, с ним можно разделаться — но до сих пор это никому не удавалось.
Пока я смотрел, он выпрямился в полный рост, превышающий десять футов.
Его челюсти, позаимствованные у нескольких различных существ, открывали в медленном зевке огромную, как туннель водяной горки, пасть. Слюна, стекающая с челюстей Ободранной башки, барабанила по полу, при каждом медленном вдохе и выдохе он издавал отвратительный хрип.
Тем временем второе существо слева откинуло капюшон. Оно было не выше восьми футов и внешне очень схоже с человеком, за исключением густого жёлто-белого меха, покрывающего всё тело. Оно бугрилось мышцами, которые выпирали из-под шкуры, а его глубоко посаженные глаза, налитые кровью, горели, выглядывая из-под нависших бровей. Это была версия огра от Зимних, и он был куда сильнее, чем казалось — при желании он легко мог бы меня поднять и всадить головой в ледяную стену, а затем вбить туда мой позвоночник, как крюк.
— Я ждал этого выражения на его лице всю ночь, — сказал Красная Шляпа Сариссе. — Разве оно не бесценно? И что же произойдёт дальше? Я так заинтригован.
Одно дело подшучивать и тренироваться на ворчливом малке, но выступать против троих препротивных созданий-фэйре сразу, было, как минимум, заведомо проигрышной идеей. Возможно, я бы и смог выжить, если бы был быстр, хорош и немного удачлив.
Но Сарисса бы не выжила.
У меня была лишь одна реальная возможность победить — быстрое и ошеломительное нападение. Если бы я ещё до драки смог вывести из строя одного из этих типов, то превратил бы задачу из невыполнимой в просто сложную. Это значило бы, что у меня мог появиться шанс спасти девушку.
Конечно, при этом я мог невольно нарушить закон Мэб. Я хвалился, что могу открыть Проход, и если всё сложится как надо, то, возможно, и смогу, но не раньше, чем Ободранная башка и огр подойдут поближе.
И тут раздался звук: визг и рёв безжалостных труб, звучащих так, как будто бы музыкантов били солёными плетьми. Мне потребовалась целая секунда, чтобы понять, что это были никакие не инструменты. Вместо них над точной копией моего любимого кресла у левого подлокотника кристаллы выталкивали сами себя изо льда, крича, когда лёд менял форму. Ледяные шипы поднялись до половины купола и вздрогнули, когда центр новоявленного утёса вновь сместился. Всполохи синего, зелёного и фиолетового цветов метались и кружились внутри острых зубцов, рассыпая диковатое сверкание калейдоскопа. Северное сияние завораживало и ослепляло одновременно, а маленькие световые шарики как будто надеялись, что однажды вырастут и станут в два раза более блестящими.