Смешной с характерным треском скрутил крышечку у бутылки. Из горлышка с шипением пошла пена. Блатной принялся разливать газировку в пластиковые одноразовые стаканчики. И их где-то нашли!
– Откуда столько шамовки, Циркач? – спросил Павел.
– В магазине купили, начальник, – нехотя, будто делая одолжение, ответил Селиверстов, меланхолично пережевывая.
– Адресок не подскажешь? – начал заводиться Гусев.
Ответ уголовника он расценил, как открытую насмешку и даже вызов: какие могут быть магазины в разрушенном городе?
Циркач многозначительно молчал, продолжая набивать рот.
– Ты что сидишь перед командиром?! А ну встать! И прекрати жевать, будто корова какая!
Уголовник медленно приподнялся.
– Ну, встал. Чего еще? Сплясать?
Поиграв желваками, Павел произнес:
– Я видел, как вы из какой-то дырки вылезли. Где были?
– Так родились только что, начальник! – осклабился Селиверстов.
Остальные нагло загыкали, изобразив веселье.
– А! Ну, с днем рождения! – усмехнулся Гусев, с раздражением думая, что блатные положили с прибором на него и вообще на все.
И добавил:
– Я жду ответа, Циркач.
– «Не плачь девчонка, пройдут дожди, солдат вернется, ты только жди!» – под общий глумливый смешок урок прогнусавил Митяй.
– В зубы хочешь? – спросил у него Клык звенящим от напряжения голосом.
– Неа, не хочу! – энергично ответил Митяй, сделав показушно-испуганное лицо. Нагло уставился на Лемешко. – Что, уже и петь нельзя?
– Не кипятись, Миха, – сказал Гусев, глянув на товарища, и предложил Циркачу: – Отойдем.
– Зачем? – делано удивился Селиверстов. – У меня от семейников [23] тайн нету, а у тебя, Лютый?
– Отойдем, говорю.
– А если не отойду – застрелишь?
– Застрелю, – кивнул Павел. – Как собаку. И ничего мне за это не будет. Так что пойдем по-хорошему.
– Как скажешь, начальник, – с неохотой процедил Циркач.
Они отошли.
– Где были, Циркач?
– К опóзерам ходили, начальник, – нехотя ответил жулик, глядя в сторону.
– К опóзерам?! – обалдел от такого заявления Гусев.
– Да ты не гоношись, начальник, – усмехнулся уголовник.
Рандолевые фиксы на миг показались под тонкими бледными губами, в глазах зажглась и тут же потухла насмешка.
– Мы воры. Есть такая профессия – у Родины воровать, – добавил он вполне серьезно.
Но не было понятно: то ли глумится, то ли говорит серьезно.
– А поконкретнее про опóзеров? – настаивал Гусев.
– Ты прям, как «кум» на моей последней зоне, – хмыкнул Селиверстов. – Кстати, я здесь чалился, на «шестерке».
– Я в курсе, – кивнул Павел. – Я тоже из местных.
– Слыхал, – в свою очередь кивнул Циркач. – Клык и Студент – земляки твои?