– Не только. Наумыч, Грешок и Чеснок – тоже. Ты не темни, Циркач. Отвечай.
– От как судьба-то распорядилась, а! – делано удивился Селиверстов. – Воевать в родном городе!
– Не темни, говорю.
– Ладно, слушай. Нашли мы случайно провал один. Вернее, нашел его Митяй, когда во время боя прятался от обстрела. Сказал, что это не просто яма, а лаз какой-то глубокий. Ну, мы после проверили, что да как. Оказалось, что этот пролом ведет аж в шахту заброшенного метро.
– Ну, знаю про метро. Его так и не построили. Велись какие-то работы. Потом, Из-за постоянной нехватки с финансированием, в конце концов, засыпали временно. Как объясняли – чтобы грунтовые воды не затопили или еще зачем, не ясно. Давно это было, лет двадцать назад, – сказал Гусев.
Жулик кивнул:
– Нет ничего более постоянного, чем что-либо временное. За двадцать лет и не почесались. Вот эту шахту мы и нашли. Засыпана она не полностью. Даже такое эта гребаная власть сделать не в состоянии. Недаром война началась.
– Ты за эту власть воюешь, Циркач, – напомнил Павел.
Селиверстов лишь усмехнулся и сказал проникновенно:
– Я за себя воюю, начальник. Только за себя. Ладно, слушай дальше. Пройти по этой шахте можно большой толпой. Дальше через штольню есть выход на поверхность, там лестница, подняться и спуститься можно. Штольня ведет в расположение опóзеров на площади Революции, что перед зданием краевой администрации. Там караулы, все как положено, но штольня, что характерно, не охраняется и не заминирована, как видишь, раз мы целехонькие. Может, для каких-то целей держат, не знаю. А может, по великому российскому бардаку оставили без присмотра. В общем, если умеючи, то проскользнуть можно.
– А фонари где взяли? – поинтересовался Павел. – Как по шахте шли?
– Есть один фонарь, – опять кивнул Циркач. – Не очень мощный, правда, но все не вслепую идти.
– Ну и? – нетерпеливо спросил Лютый, в душе удивляясь бесшабашности и авантюризму уголовников.
– Ну и шаримся там у них, берем, что плохо лежит.
– Так вы воруете у них еду, когда они спят?! – поразился Павел.
– Я – вор, начальник, – на этот раз вполне серьезно ответил Селиверстов.
Лютый испытал невольное уважение к блатным, чье присутствие до сего момента он воспринимал не иначе, как с раздражением, как неизбежное зло, от которого никуда не деться. А вот, поди ж ты! Отчаянные, ничего не скажешь! И ведь не голод их туда гонит, а тот самый дух авантюризма, незнакомый большинству «нормальных» граждан, неспособных на такие поступки на деле. Максимум, что для них доступно – это книги и фильмы, что можно почитать и посмотреть в уютной обстановке. Но чтобы рисковать жизнью, как герои книг и фильмов, – тут вряд ли.