Подобные докладные будут готовиться дважды в месяц.
Начальник особого отдела армии
полковник внутренних войск Захряпин
В расположение роты в сопровождении особиста и четверых заградотрядовцев прибыл никому не известный человек, экипированный, как и все прибывшие, в обычный мешковатый камуфляж без знаков различия. Однако среди штрафников быстро пронесся слушок – видать, кто-то из заградотрядовцев шепнул, – мол, этот неизвестный аж из самого штаба дивизии и имеет звание майора.
Не бог весть какой чин, но все понимали: штаб дивизии – это серьезно. Знать, скоро наступление.
Никулишин собрал взводных на втором этаже развороченной обстрелами пятиэтажки. Место выбрал прибывший из дивизии майор: из окна просматривался нужный сектор разрушенного города. Выбор штабного пал на полуразгромленную кухню типовой постройки.
Выглядела она соответственно. Побитые пулями и осколками голубенькие квадратики кафеля покрылись копотью от сгоревшего кухонного гарнитура. Под ногами трещали осколки битой посуды и стекол. Странным образом уцелел плафон под почерневшим потолком. А холодильник в черных от копоти разводах, с оторванной дверцей, изнутри пожелтевший от времени, с пробитой большим осколком боковой стенкой – словно рубанули топором, смотрелся вовсе уж сиротливо.
Затяжной дождь никак не желал успокаиваться. В оконный проем задувал сырой ветер. Белая пластиковая рама разбитого окна, вырванная взрывной волной, держалась на одном честном слове. Казалось, чуть дерни ее, и она вывалится из проема. Осколки стекол перемешались с битой посудой и обгоревшими головешками гарнитура.
Перед тем как сюда войти, Гусев перекинулся парой слов с Никулишиным, спросил, где комбат.
– Ранило «батяню» нашего, – усмехнулся ротный. – А замены не нашлось. Так что пока каждый сам за себя.
– Тебе не предлагали?
– Я ж штрафник. Больше роты не доверяют.
Ротный и взводные разместились вдоль стенки. Одни, наплевав на субординацию, сидели на касках, откинувшись на прохладный кафель, другие просто подпирали стену, вовсе не думая стоять навытяжку перед штабным майором и особистом.
Следом за командирами к кухоньке потянулся рой любопытных штрафников, но они натыкались на заградотрядовцев, занимавших подступы к квартире.
– Все собрались, Никулишин? – спросил особист.
– Так точно.
– Ну и дисциплинка у тебя! – скривил губы особист. – Какого рожна осужденные поперлись за нами?
– А вы у них спросите, гражданин майор, – ответил ротный. – Что касается дисциплины – так ведь контингент соответствующий.
– Спрашивать я с тебя буду, Никулишин, – с нажимом проговорил особист.