Позиции накрыла ночь, разрываемая редкими автоматными очередями часовых, простреливающих темноту в ответ на подозрительные шорохи и громыхание импровизированной «сигнализации» из консервных банок, висящих на колючей проволоке.
Луна спряталась за затянутым низкими тучами небом.
Гусев построил бойцов, лично проверил экипировку каждого. Заставил попрыгать, чтобы проверить – правильно ли подогнана амуниция, нет ли ненужного бряканья.
С наступлением темноты началось движение. Все, по возможности, скрытно выдвигались на определенные загодя участки, напряженно всматривались в темноту и благодарили бога за то, что на затянутом низкими тучами небе нет луны.
Взвод начал спуск в щель. Спускались по одному. Остальные залегли поблизости в воронках, напитанных влагой так щедро, что одежда мгновенно промокала, но на это мало обращали внимания. Согнувшись, подбегали по очереди к дырке в земле, на ощупь, стараясь не шуметь, пробирались по отлого идущему вниз спуску, источающему затхлость давно заброшенной шахты.
Лютый спустился сразу за урками. Фонарь в руках Циркача бледным желтым пятном указывал штрафникам конец спуска.
Уже спустившиеся плотно столпились поближе к фонарю, против воли ощущая чужеродность и даже враждебность подземелья. Последним спустился Клык.
– Тихо, – сообщил он.
Гусев скомандовал:
– Каждому отделению зажечь факел. Разбиться на двойки. Циркач, ты идешь с первым отделением, показываешь подъем. Там занять оборону. Вперед!
Штрафники уходили вслед за теряющимся в кромешной тьме пятном света.
– Второе отделение, дистанция пятьдесят метров, – вперед!
Они шли в бетонной кишке шахты, где по бокам тянулись жилы кабелей.
– Это ж какое богатство зарыто, – не выдержав, прошептал кто-то из штрафников. – В пункте приема с руками бы оторвали. Столько «цветнины»!
На месте подъема когда-то работал грузовой лифт. Кроме того, на случай экстренных ситуаций предусматривалась металлическая лестница с небольшими площадками. По ней блатные поднимались на поверхность.
Сейчас они шли первыми. Не спускавший с них глаз Гусев видел нескрываемое недовольство на их худых бледных лицах и не мог отделаться от мысли, что уголовники что-то замышляют. Ответ напрашивался один: похоже, они собрались дернуть.
Гусев поделился соображениями с Клыком. Тот согласился и добавил, что блатных надо сразу валить, как только те вздумают дезертировать.
– А не то они сами нас в распыл пустят, – сказал он.
Павел кивнул. Мысли их совпадали.
Путь занял чуть больше часа.
Циркач и его кореша чувствовали, что их время еще не пришло, и поэтому вели себя так, дабы, по возможности, не вызвать подозрений.