– Первые ряды – до тысячи золотых доходит – на самые лучшие места – уважительно сказал Зоран – а так – самые дальние по пять серебряников, и чем ближе к арене, тем дороже. Представляете, сколько за один раз получает казна с этого стадиона? Ни одного свободного места нет! Съезжаются заранее со всей страны, и из Славии тоже есть зрители! Пойдёмте, пойдёмте скорее! Пока не прозвучали последние фанфары, надо регистрироваться, иначе могут не допустить до боёв, ваши денежки пропадут зазря.
– Кстати – а приз-то не такой уж и большой – заметил Андрей – что такое тысяча золотых, когда одно только место в первых рядах стоит тысячу? Что-то жадничает империя.
– Вот вы шутник – хмыкнул парень – во-первых тысяча золотых для многих, в том числе и для меня, это заработок за несколько лет работы. Во-вторых – а обожание всего народа? А успех у женщин и восхищение мужчин? А должность при дворе, которая при удаче принесёт гораздо больше денег? Имя тоже кое-что стоит… Вон, вон император, смотрите!
Андрей поднял голову и посмотрел на трибуну, куда указывал Зоран. В императорской ложе, отделанной шёлком и полированным деревом появился человек, облик которого будет стоять в глазах Андрея много лет. Он запомнит его навсегда, так, что наверное смог бы нарисовать это лицо с закрытыми глазами, в полной темноте.
Это был человек под сорок лет, совсем не императорского вида – так, какой-то забулдыжного вида мужик, одетый в дорогие тряпки, прошитые золотыми нитями и украшенные драгоценными камнями. Острые глаза Андрея видели всё – красные прожилки на его носу, пористую, не очень здоровую кожу, светлые, негустые волосы, казавшиеся какими-то засаленными, как будто он несколько дней не мылся. Может оно так и было?
Взгляд его был немного сонным, но потом император оживился и жестикулируя, стал показывать на что-то своим спутникам – возле него сидело человек десять сопровождающих, один 'павлинистее' другого.
Справа от императора стояло пустое кресло, и он, как будто забывшись, иногда оборачивался к этому месту, хмурился и отворачивался погрустнев. Никто не решался сесть в это кресло, из чего Андрей сделал вывод – тут когда-то восседал Карлос.
Император не отличался ни ростом, ни статью – этакий среднеарифметический мужчина, не высокий, ни низкий – пойдёшь мимо такого в толпе и не обратишь внимания. В который раз Андрей удивился – как это судьба ставит во главе миллионов людей таких ничтожных, никудышных личностей? Ну почему вот так получается – многие из тех, кто мог бы поднять государство с колен, принести благо народу, гибнут в безвестности, а вот такие бездарности живут и процветают, бездарно, бездумно прожигают свою жизнь. Ещё в юности ему приходили в голову мысли – вот был бы я царём – что бы сделал? И то бы сделал, и это бы изменил, и пятое, и десятое…и только став взрослым, он стал понимать – царя делает свитаЮ и что ему не дали бы особенно развернуться – пристрелили, или отравили, или зарезали.