Определил в камеру и не поинтересовался!
В зале шумной и неопрятной китайской харчевки «Цветущая слива», куда они приехали, они неожиданно увидели вдребезги пьяного Гвоздецкого, тот глянул на них, но не узнал или сделал вид, что не узнал.
Когда сели за стол, Иванов с сожалением сказал:
– Не жилец Николай Николаевич! Разуверился! За́пил, а раньше в рот не брал, говорил, что его здоровье надобно Родине. Так и говорил «Родине» с большой буквы. А зря, в Киеве у него семья, мог бы и позаботиться.
Сорокин помнил эту харчевку, мимо которой ходил десятки раз. В Фуцзядяне это место считалось предпоследней ступенькой перед тем, как оказаться окончательно записанным в списки ночлежников. Он воспринял слова Иванова о Гвоздецком равнодушно и сам удивился этому, только подумал:
«Вот бы Штин увидел!»
* * *
Элеонора вышла из гостиницы. Она была взволнована, только что консьержка передала ей письмо от Антона Ивановича Деникина.
Уже прошло два месяца с того момента, как 31 августа в Харбине она села в поезд Пекин – Москва. При прощании получила от Всеволода Никаноровича Ива́нова – про себя она звала его на манер американских индейцев «Трудное Имя» – адреса вождей Белого движения и других известных русских, оказавшихся в эмиграции: великих князей Романовых, князя Юсупова, графа Шереметева, философа Булгакова, генералов Деникина и Врангеля, эсеров Керенского и Церетели. За две недели езды из Харбина до Москвы она написала им письма и на московском вокзале отдала на почту.
Сегодня в Париже, в последний день пребывания во Франции, куда она добралась всего три дня назад, она получила первый ответ. У неё подрагивали пальцы, она, не отводя глаз от конверта, пыталась его вскрыть, а надо было всего лишь снять перчатки, и у неё невольно вырвалось: «Чёрт!» Водитель таксомотора притормозил и поехал медленно, он и до этого ехал не быстро. В Париже Элеонора поселилась в девятом округе, недалеко от театра «Опера́», в маленьком пансионе на улице Бержер. Она закончила дела и сейчас ехала на вокзал Сен-Лазар: поезд до Кале отходил через час. Она посмотрела на шофёра и увидела, что тот повернулся вполоборота и из неудобного положения с переднего сиденья смотрит на неё. Она удивилась.
– Мадам говорит по-русски, мадам из России, мне не послышалось?
Элеонора всё поняла и улыбнулась.
– Мисс! – поправила она. – Я из России, но я англичанка! Мисс Элеонора Энджи Боули. А вы русский?
– Да! С вашего позволения – поручик Сорокин, мисс Боули!
Элеонора вздрогнула:
– Как вас зовут?
– Аркадий Сорокин, мисс Боули! Вам на поезд?