Волхонская барышня (Эртель) - страница 44

Когда они вышли, Варя с опасением оглянулась.

– Ты знаешь, – сказала она, – папа ужасно мне надоедает своим глумлением. Я не хочу, чтоб он знал о моем путешествии. – И они глухой дорожкой, минуя усадьбу, прошли в село.

На порядке было пусто. Только среди улицы тоскливо бродили куры да в тени пыльных ракит отчаянно зевала какая-то Жучка, истомившаяся в непроходимой скуке.

– Где же народ? – спросила Варя, удивленная этой пустынностью села.

– Пар мечут; проса полят, у иных покос еще не отошел. А может, и болеют многие, – ответил Тутолмин, которого при входе в деревню охватило строгое и унылое настроение.

Наконец у кузницы они набрели на толпу. Девчонки сидели в кружок и, наблюдая за крошечными своими братишками и сестренками, играли «в камешки». Но только лишь они заметили «господ», как тотчас же схватились с места и пустились врассыпную. Более маленькие подняли крик. Одна девочка, впрочем, осталась. Она крепко зажала в колени беловолосого мальчугана с лицом, вымазанным кашей, и смело смотрела на подходивших «господ».

– Ты, девка, чья? – спросил ее Илья Петрович, и лицо его сразу сделалось добродушным.

– Мамкина.

– А мамка твоя чья?

– Батькина.

– Хорошо. А сколько тебе годов?

– Семой.

– А зовут тебя как?

– Лушкой.

Разбежавшиеся девчонки стояли в отдалении и перешептывались. Иные из них нерешительной поступью приближались к Лушке, крик унялся.

– А пряника хочешь? – спросила Варя. Лушка подумала.

– Нет, – сказала она, быстро мотнув головою.

– Отчего? – удивилась девушка и в недоумении посмотрела на Тутолмина.

– Ты, ну-ко, испортишь.

Варя рассмеялась.

– Это кто же тебе рассказывал, что можно испортить? – спросила она.

– Мамка сказывала.

– Ты знаешь, где Мокей живет? – вмешался Илья Петрович.

Лушка похлопала глазами и ничего пе ответила.

– Мокей, который на барском дворе жил, – подчеркивая каждое слово, повторил Тутолмин. – Мокей – ямщик.

– Шильник! – живо воскликнула девочка.

– Ну, стало быть, «шильник» – с усмешкой согласился, Тутолмин.

Лушка тотчас же указала на Мокеев двор.

По уходе «господ» девчонки быстро собрались в кучку и горячо стали рассуждать о происшествии. Больше всех размахивала руками Лушка. Но они не побежали вслед за «господами» и не стали кричать и выказывать запоздалое молодечество, как то сделали бы мальчишки, а с преувеличенной развязностью сели в кружок и степенно заорали:

– Что это значит, что девочка говорила о порче? – спросила Варя, когда они подходили к Мокеевой избе. Но Тутолмин не ответил. Глубокая морщина лежала у него над бровями.