К ЕКАТЕРИНЕ СЕРГЕЕВНЕ БОРОДИНОЙ
6 мая 1870 года.
«…К Корсиньке я попал рано утром… Корсинька живет теперь один, нанимает комнатку за 11 рублей. Он обрадовался мне неописанно. Велел тотчас же поставить самовар и начал сам чайничать, и преуморительно: длинный, в партикулярной жилетке, неловкий и весь сияющий от радости, он размахивал руками, кричал, заваривал чай, раздувал самовар и наливал. Умора! Мне ужасно жаль, что ты не могла его видеть…
Потом я ему наигрывал новую симфоническую вещь, которую я теперь стряпаю (ту, что наигрывал тебе в Москве). Кореец неистовствовал и говорил, что это самая сильная и лучшая из всех вещей. Так кричал и размахивал руками! Оттопыривал нижнюю губу, мигал и подыгрывал то бас, то дискант. Кроме того, мы еще кое-что посмотрели. От него думал отправиться в час. Только слышу — бьют часы… Считаю — раз, два, три, четыре!
Это с половины десятого-то! А между музыкою мы не забывали пропускать чаи и усидели вдвоем — два самовара! Я давно так всласть не музицировал и не пил так много чаю…
У нас все по-старому. «Тетушка» невольно поддалась гибельному направлению, влекущему женщин в бездну, — т. е. изучает медицину. Постоянно застаю ее читающей: то Курс Акушерства, то Специальную Патологию, то Хирургию, то Гигиену, то Судебную Медицину. Вот-те и прогресс! Как есть передовая женщина! И очки, и волосы стриженые, и медицинские книжки читает!»
ОТ АВТОРА
Получить высшее образование, жить своим трудом — эта возможность долго оставалась «запретным плодом» для русских женщин. Учительство и врачевание — вот те сферы, где они прежде всего желали приносить пользу. Между тем газеты всерьез обсуждали проблемы: «Могут ли женщины быть врачами?», «Могут ли девицы посещать публичные лекции по физиологии и прилично ли это?». Пока шли дебаты, отважные одиночки уезжали учиться в Швейцарию. Однако, вернувшись на родину, не находили работы. Передовая профессура решила добиваться открытия особых женских курсов.
МЕНДЕЛЕЕВ
Нынче заседал наш комитет. Дамы-учредительницы затевают серьезное дело. Боюсь, однако, что министр струсит, дойдет до государя, а тот уж, конечно, не разрешит никаких женских университетов. Только и слышишь отовсюду: «Помилуйте, женское предназначение быть матерью!» Ну и отлично. Но отчего же не быть образованной матерью? Я не о танцах да языках говорю. Я говорю о настоящем образовании. Что за пошлость, что за глупость все эти рассуждения о «приличиях», о том, что-де «женский ум не в состоянии объять» и прочее. Да с их терпением, с их тонкостью, душою каких еще врачей образуем! Силы собираются значительные. Сорок три профессора! Правда, с самого начала есть одно большое препятствие. «На какие деньги, — спрашиваю, — предполагаете вы учредить целый университет?» — «Надеяться можем только на плату за обучение».