«А как его украшать?» – спросила Любава.
«А я знаю? Картинками, лампочками, поделками. Сейчас придут Смешарики – всё объяснят и покажут».
Весь день, вечер и часть ночи прошли в весёлых хлопотах. В результате не только вагон, но и оба спецпоезда радовали глаз обилием пышных украшений.
«Теперь обязательно примет», – с облегчением произнесла Любава – и погрузилась в глубокий сон: цветной и узорчатый, как калейдоскоп.
«Заспалась, девонька, Котлас прозеваешь», – услышала она над собой характерный голос Деда Трескуна. «Какое счастье, – блаженно проговорила Любава. – Скоро я увижу Деда Мороза и поздравлю его с днём рождения».
«При условии, что во всём будешь слушаться меня», – предупредил Дед Трескун. «А что я должна делать?» – спросила доверчивая девочка.
«На станции все кинутся к автобусам, – принялся растолковывать старичок. – Целый час они будут трястись в дороге, чтобы добраться до „Лесной сказки“. На самом деле это никакая ни сказка, а обыкновенная гостиница. Если хочешь мгновенно попасть в Вотчину Деда Мороза, садись в мои волшебные сани. Пока все остальные гости будут устраиваться в гостинице, ты первая поздравишь… гм… Кудесника с днём рождения. Ну что, согласная?» «Согласная», – не раздумывая, ответила Любава.
Последнее, что заметила девочка, располагаясь на меховой подстилке, было перекошенное лицо Бабы-Яги. «Но, залётные!» – молодцевато крикнул Дед Трескун – и сани без посторонней помощи взмыли к небесам. От заоблачной выси у Любавы перехватило дыхание. Но уже через мгновение сани мягко приземлились в густом лесу. «Это и есть Резиденция Деда Мороза?» – неуверенно спросила девочка. «Это моя Резиденция, – зло откликнулся Дед Трескун, – а ты – моя невольница». «Ма-ма», – промямлила пленница – и вывалилась из саней. Вскочила на ноги, сделала два шага – и с криком провалилась под землю. К удивлению Любавы, под землёй было довольно светло. Приглядевшись, она поняла, что тусклый свет исходил от керосиновой лампы. Лампа стояла на грубо отёсанном столе, а рядом со столом стоял… совсем другой Дед Трескун. «Это что – подземелье?» – поёжилась испуганная девочка. «Это схрон», – прошипел лицемерный старик.
«А что это такое?» – чуть дыша, спросила Любава. «Это моя Вотчина, – продолжал шипеть Дед Трескун. – Не всем же иметь такие хоромы, как у… гм… Кудесника». Старикашка затрясся от беззвучного смеха. «А зачем вы меня сюда привезли?» – насмерть перепугалась Любава. Дед Трескун перестал трястись и торжественно произнёс: «Это кинднепинг, девонька. Неужто не слыхала?» «Слыхала, – дрожа, как осиновый лист, вспомнила Любава. – Дедушка, а зачем вы меня украли?» «Я тебе не дедушка! – вскипел ворюга. – Я – дух холода! Я – главнее Деда Мороза! Захотел этому выскочке праздник испортить – и испортил. Вместо того, чтобы здравицы слушать, пусть лучше гоняется за гостями. Ни в жизнь не отыщет». «А если всё-таки отыщет?» – тихо спросила Любава. «А хоть бы и так! – разошёлся дух холода. – Я тебя верну только твоим родителям – и то за большие деньги». «Но у родителей нет больших денег!» – всплеснула руками девочка. «Не лукавь, милая, не надо, – погрозил пальцем Дед Трескун. – Небось, берестяные шкатулки не дешёвенькие». «Мы их никому не продаём», – как маленькому, пояснила Любава. «Зачем же тогда их делать?» – удивился старикашка.