Дмитрий вошел в машбюро, гладко выбритый, в новой летней форме. Он положил на спинку кресла пилотку и, подойдя к окну, раскрыл блокнот.
— Скоро совсем стемнеет. Лучше опустить шторы и включить электрический свет, — посоветовала Наташа. Она вынула из ящичка стопку бумаги и мельком взглянула на Солонько. — Вы загорели…
— Все время на воздухе… в поле.
— Вы, кажется, были с Катей Сенцовой в одной части, — придвигаясь к столику, заметила Наташа. — Почему она не приехала с вами?
Дмитрий понял, что это не случайный вопрос. С Катей он продолжительное время находился в командировке, жил в одной землянке. Катя готовила обеды. Приезжали Гайдуков с Грачевым… Нет, это серьезные ребята, они понимают фронтовую обстановку. А вот Седлецкий, тот мог почесать язычок… Перелистывая блокнот, Солонько сказал:
— Видимо, какие-то дела задержали ее в Свободе. — Он опустился в кресло и посмотрел Наташе в глаза. — Давайте-ка я вам продиктую рассказы бойцов о том, как они защищали Сталинград. Это полоса о самых замечательных людях.
— Слушаю вас.
Дмитрий заметил в глазах Наташи дружеское сочувствие и теплоту. Ему хотелось спросить о Вере, но он сказал:
— Ну что ж, начнем…
Солонько продиктовал статьи и после машинки вычитал их. Дверь отодвинулась, вошел подполковник Ветров, как всегда на ходу поправляя очки.
— А-а, здесь Дмитрий Андреевич, с приездом! Вы уже успели отпечатать груду материала!
— Полоса о традициях сталинградской гвардии готова.
— Посылая вам телеграмму, редактор тревожился: срок жесткий, а задание серьезное. Но вы работяга! Я немедленно прочту полосу и зашлю в набор. — Ветров разложил на кресле свои объемистые папки, принялся рыться в газетных вырезках. — Завтра совещание, надо подготовиться… Чертовски занят, а то б я вас проводил на хутор.
— Я все-таки думаю обосноваться в купе.
— Не советую, жарища! Зайдите в механический цех, там сейчас старшина Войцеховский, он вам укажет хату, будете жить вместе с Бобрышевым.
В механическом цехе, наклонясь над тисками, старшина Войцеховский старательно шлифовал какую-то серебристую вещицу. Издали она показалась Дмитрию чайной ложечкой. Он подошел к верстаку, но увлеченный работой старшина ничего не замечал и не слышал. Насвистывая веселый мотив, Войцеховский разжал тиски и, неожиданно для Солонько, ловко покрутил зеркальную блесну.
— Хороша душа…
— Не думал я, что вы мастер на такие штуки, — любуясь игрой блесны, проговорил Дмитрий.
Войцеховский оглянулся и, смутясь, зажал в кулак блесну.
— Здравия желаю, товарищ майор… В свободное время… любимым делом занимаюсь…