— Эх, старшина, — вздохнул Дмитрий. — Я тоже большой любитель…
— Да ну? — заинтересовался Войцеховский. — И вы, товарищ майор, спиннингист?
— Еще какой заядлый. Вернее — был…
— А где ж рыбачили?
— На дарницком лугу, под Киевом… Ловил я на Желтом Ковтуне, над ним всегда кружились чайки с криком: чьи-вы… А рядом Небереж, суровое озеро, прячется в лозах. Шагу не ступишь — сразу глубина. Вода холодная, ключевая. Посредине луга раскинулось Святище… Я любил озеро Орики. Это было мое заветное… Осенью там берега мятой пахнут…
— Ой мамочка! — вырвалось у старшины. Его глаза повеселели. Он потоптался на месте, словно готовясь взмахнуть спиннингом. — Это ж мои коренные места! Каждая ямка проверена. Бывало, выйдешь на луг, — мечтательно продолжал он, — трава густая, по самый пояс, кругом цветы… Жаворонки вьются, так и звенят над тобой… Подойдешь к озеру, а вода — чище слезы. — Войцеховский покрутил блесну. — Играет? Экспериментальная!
— Интересно испытать.
— А за чем остановка? Надо встать на зорьке и сходить на Сейм.
— Вы здесь пробовали ловить?
— Иногда рыбачу на ранней зорьке. Выскочу на часок — и домой! Типографское хозяйство большое, работы много, а механик один. Там гайку заменить, там болт, деталь новую выточить, линотип наладить… Я ж токарь, слесарь, фрезеровщик. Бог механики!
— А блесны давно делаете?
— Что там блесны! Я до войны снабжал удилищами и катушками многих любителей спиннинга. Моя работа славилась… Да мы совсем заговорились, товарищ майор, — спохватился Войцеховский. — Надо же проводить вас на хуторок.
После яркого электрического света ночной лес показался особенно густым и непроходимым. Войцеховский и Солонько шли ощупью, опасаясь наткнуться на колючий боярышник. Но постепенно они привыкли к темноте и стали различать тропку. В лесу было тихо, душно. Изредка перекликались сычи. На полянке старшина закурил, поравнялся с Дмитрием.
— Вы, товарищ майор, не подумайте, что Войцеховский всю жизнь только и занимался блеснами да спиннинговыми катушками. Я пятнадцать лет проработал в типографии. Вносил рационализаторские предложения, премии получал. В Киеве два инженера судили-рядили, неделю ломали головы: как же установить двадцатитонную ротацию в вагоне?
— Махина!
— На таких ротациях газета «Правда» печатается. Да, так вот инженеры… Получилась у них осечка. Написали они заключение: «Установить ротацию невозможно». А я, техник, подумал крепко и давай мудрить. Чертежей семь набросал, все заново переделывал, и неожиданно осенила меня одна мысль… Помчался я к инженерам, показал расчеты. Ухватились они за мою идею. Верно, говорят, если по такому принципу перенести моторную группу, то ротация поместится. И началась работа… Некогда было ни поспать, ни поесть. Зато благодарность получили от Военного Совета, ценные подарки.