Синчило снова постучал карандашом по графину.
— Тише, товарищи! Давайте выслушаем подполковника Ветрова.
— Поговорим о месте литератора в армейском строю. Дмитрий Солонько присылает в редакцию не только свои стихи. Он пишет очерки, статьи о маскировке, делает интересную полосу о традициях сталинградской гвардии, находит в полках одаренных поэтов, художников. Недавно Солонько опубликовал остроумные стихотворные подтекстовки к рисункам солдата Шатанкова. А Седлецкий? Раз в неделю он дает в газету стихи короче воробьиного носа…
— Я написал пьесу, — перебил Седлецкий.
— Я говорю о том, что вы делаете для газеты. Но кстати и о пьесе. Я читал ее: неудачная пьеса. А могли бы посоветоваться с товарищами. Каждый бы вам помог, и я в том числе. Как говорят, одна голова хороша…
— А полторы еще лучше, — быстро подал реплику Седлецкий.
Раздался смешок. Ветров покраснел.
— Я люблю, когда собрание проходит остро, — улыбнулся Синчило. — Но сейчас словесная перепалка отвлекает нас от главного Гм… гм… Я попрошу докладчика уделить больше внимания статьям, очеркам, заметкам — нашему газетному хлебу.
Бобрышев придвинулся к Дмитрию, тихо сказал:
— Синчило переводит стрелку. Ловко… Ветров — чудак, не сумел ответить… Седлецкий срезал его.
Как только Ветров окончил доклад, поднялся капитан Гуренко.
— Я с большим увлечением делал рисунки к стихам Зайцева. А вот сегодня… я случайно прочитал стихотворение Седлецкого и призадумался, признаться, даже удивился. — На лбу у Гуренко появилась глубокая складка, прозрачные глаза его остановились на Седлецком. — За Днепром с винтовкою в руках лежит смертельно раненный солдат Чумаченко — герой стихотворения. Кричат вороны. Коршун уходит кругами в синюю даль, и видно, как у него краснеет крыло от заката. Но какой подвиг совершил Чумаченко? О чем он думал, за что боролся? Где его однополчане? Почему он брошен товарищами? На эти вопросы в стихах нет ответа, и получается: не ходи, солдат, за Днепр, а то упадешь смертельно раненный на безымянной высотке, и над тобой будут кружиться вороны да коршуны.
— А мы готовимся освобождать Украину.
— Штурмовать Днепр.
— Я протестую! — Седлецкий вскочил. — Пусть скажет Гуренко, где он нашел стихи?
— Они напечатаны на редакционном бланке и вместе с другими материалами лежат на столе ответственного секретаря. Совершенно точный адрес! Так разрешите заняться дальнейшим разбором стихотворения. Видит ли наш поэт настоящую фронтовую жизнь? Поднялась вся Россия. С нами сыны Белоруссии, Узбекистана, Литвы, все советские народы. К линии фронта подходят колонны танков. На стальных башнях написано: «От челябинских рабочих», «От саратовских колхозников». А солдат Чумаченко одинок и вооружен винтовкой. Я не против винтовки, она нужна! Но вы присмотритесь вообще к стихам Седлецкого: поэт очень строго соблюдает военную тайну. — Гуренко усмехнулся. — Никакой боевой техники, кроме винтовки, вы там не найдете…