– Я не достаточно подкован, чтобы вести подобные споры, – сообщил я. – Вам нужен Тобиас. Он у нас философ. Хотя сейчас он спит.
– Вообще-то, Стивен, – сказал Тобиас, наклоняясь между двумя нашими креслами, – мне довольно любопытен этот разговор. Стэн отслеживает наш путь, кстати. Говорит, впереди возможно нас ждёт небольшая тряска.
– Вы на что-то смотрите, – отметила Моника.
– Я смотрю на Тобиаса, – ответил я. – Он хочет продолжить беседу.
– Я могу говорить с ним?
– Думаю, да. Через меня. Хотя я предупреждаю вас. Игнорируйте все, что он говорит о Стэне.
– Кто такой Стэн? – спросила Моника.
– Космонавт, которого слышит Тобиас. По его убеждению, он летает вокруг Земли на спутнике.
Я перевернул страницу.
– По большей части, Стэн безвреден. Он делает нам прогнозы погоды, и всё в таком духе.
– Я… понимаю, – сказала она. – Стэн – ещё один из ваших особенных друзей?
Я засмеялся.
– Нет. Стэн не настоящий.
– Я думала, вы сказали, что никто из них не настоящий.
– Ну, да. Они мои галлюцинации. Но Стэн – это нечто особенное. Только Тобиас слышит его. Тобиас – шизофреник.
Она удивленно моргнула.
– У ваших галлюцинаций...
– Да?
– У ваших галлюцинаций галлюцинации?
– Да.
Она обеспокоенно откинулась назад.
– У них у всех свои проблемы, – сказал я. – У Айви трипофобия, хотя она в основном держит её под контролем. Просто не подходите к ней с сотами. Армандо – мегаломаньяк. У Адолин – ОКР [3].
– Будь добр, Стив, – обратился Тобиас ко мне. – Скажи ей, что я считаю Разона очень смелым человеком.
Я повторил его слова.
– Почему это? – спросила Моника.
– Быть одновременно и учёным, и верующим – значит создавать шаткое перемирие внутри человека, – сказал Тобиас. – Основой науки является необходимость принимать только те истины, которые могут быть доказаны. Основа веры – принимать истину, по сути, как недоказуемую. Разон смелый человек из-за этого. Независимо от того, что он обнаружит, одна из двух дорогих его сердцу вещей будет опровергнута.
– Он может быть фанатиком, – заметила Моника. – Слепо идущим вперед, пытающимся найти окончательное доказательство того, что он был прав всё это время.
– Возможно, – ответил Тобиас. – Но настоящему фанатику не нужны доказательства. Господь дарует им доказательства. Нет, я вижу здесь нечто иное. Мужчину, жаждущего смешать науку и веру, первого человека – возможно за всю историю человечества – на самом деле нашедшего способ применить науку к нерушимым истинам религии. Я нахожу это благородным.
Тобиас откинулся назад. Я пролистал последние страницы книги, пока Моника сидела в раздумье. Закончив, я запихнул книгу в карман кресла передо мной.