В туалет снова набежали девицы, столпились около раковины, что-то крича друг дружке.
Луиза поцеловала меня в щеку:
— Слишком? Глупышка, мы же всегда мечтали об этом, помнишь? Чтобы прекрасный принц смотрел на тебя большими глазами… Чтобы стоял в коридоре перед туалетом, терпеливо ожидая, когда тебе станет легче… Нас, Кэтрин, постоянно приучают к обратному — всем насрать, как мы себя чувствуем. А для Ли ты номер один в жизни, мир без тебя не существует. Черт, Кэтрин, как ты можешь сомневаться? Из всех нас ты самая везучая, вытащила самый счастливый билет!
И что я могла на это ответить? Впрочем, Луиза и не ожидала ответа; вдвоем с Клэр они уже тянули меня к двери.
С трудом изображая счастливую улыбку, я постаралась не думать о том, что меня ждет дома.
Суббота, 12 января 2008 года
Мы шли к метро. Только начинало светать, и прохожих почти не было. Суббота!
— А я думала, ты со мной не разговариваешь, — трясясь от холода, пробормотала я.
— Что? Почему это?
— Ну, я думала, что ты обиделся после того, как я сбежала.
— Ах, ты про Рождество! Я здорово набрался тогда, плохо помню… да и вообще, когда это было!
Вчера вечером он прислал мне эсэмэс: «Привет, есть планы на завтра? Если нет, поехали со мной. Будь готова к 7 утра. С.».
Через полчаса мы уже были на вокзале и рассматривали расписание поездов, а я была завернута в огромную куртку Стюарта, предназначенную, наверное, для экспедиций в Антарктиду. На всякий случай он надел на меня еще ушанку и перчатки. В этой куртке я, наверное, напоминала сиротку, но куртка сделала свое доброе дело: я перестала трястись.
Светало, серое зимнее солнце с трудом пробивалось сквозь плотную пелену облаков. На вокзале, кроме нас, почти никого не было, только стайка голодных голубей, суетливо тряся головой, подбирала хлебные крошки. Уборщик полировал пол широким пылесосом, словно нарочно направляя его на стоящих перед расписанием туристов: они вздрагивали, когда он наезжал на них этим пылесосом, и переносили свои чемоданы подальше.
— Четырнадцатая платформа, — сказал Стюарт. — Идем.
В поезде было тепло. Мы уселись на противоположные сиденья; я с сожалением сняла благословенную куртку, и Стюарт убрал ее на полку для багажа.
— Наверное, мне придется целый день таскать ее в руках, — сказала я.
— Не думаю, там обычно ветрено, так что она тебе пригодится.
Он оказался прав. В Брайтоне было жутко ветрено и жутко холодно. Мы спустились к морю — там ветер дул еще свирепее. Я нахлобучила шапку на самые брови, надвинула капюшон, а Стюарт на всякий случай держал меня за руку, чтобы не унесло ветром. Море бурлило — волны роняли клочья белой пены, которую ветер поднимал в небо и швырял нам в лицо. Мы постояли, держась за сине-белые поручни брайтонского пирса, поражаясь мощи морской стихии.