А если бы не ушла, услышала бы следующий разговор.
— Послухайте, Кожу́х… — говорила Марфа.
— Не Кожу́х, а Ко́жух, — прервал ее Поликарп Семенович. — Я вас пятый раз поправляю. Вы запомните, запомните, пожалуйста: моя фамилия Ко́жух, а не Кожу́х. Ведь я не называю вас Марфой Лошадь, а называю Марфой Конь.
— А по мне, так хоть горшком зовите, лишь бы в печь не становили. Я вам про вашу собаку говорю, а вы мне про свою фамилию. Я вам говорю: ваша собака прошлую ночь до утра выла и эту ночь выла. И прямо под моими окнами.
— Но ведь собака не человек, — отвечал Поликарп Семенович. — Я не могу запретить ей выть.
— Послухайте, Кожу́х!..
— Я вам шестой раз говорю: не Кожу́х, а Ко́жух.
— Пускай Ко́жух. Так вы ее хоть от моих окон отведите или в сарай закройте.
— Но я не могу этого сделать: собака стережет гараж.
— Так что ж, по-вашему, так она и будет все время выть под моими окнами?
— Почему же все время? Сейчас у нее такая пора: все собаки гуляют. Пройдет пора, и она успокоится.
Поликарп Семенович элегантным взмахом ног вытряхнул песок из сандалет, вошел к себе во двор и запер за собой высокую калитку на два крючка и на засов. Больше в этот день он со двора не выходил. Только вечером прибежал к Филиппу Демидовичу внук Поликарпа Семеновича, мальчишка десяти лет, приехавший из Житомира на лето к дедушке с бабушкой.
— Дядя, вы уже прочитали книжку? Если прочитали, так верните, — сказал мальчик.
— Что ты, друг мой, когда бы я успел? Я за нее еще не брался. Вот сейчас начну читать, — ответил Филипп Демидович.
— Ладно, читайте, — разрешил мальчик и убежал.
Назавтра он опять явился и сказал:
— Дядя, бабушка просила книжку. Это чужая книжка, нужно срочно отдать. За ней тетенька пришла и требует. Таких книжек нету, ее только за сто рублей достать можно.
— Это бабушка сказала, что чужая?
— Ага, — кивнул мальчик.
— Что ж, возьми, — Филипп Демидович с сожалением вернул мальчику недочитанного Кристофера Марло. — Только скажи бабушке, что обманывать нехорошо. Ведь это бабушкина книжка, ей твой папа подарил. И никакая тетенька за ней не пришла, верно?
— А я не знаю. Это не мое дело, — ответил мальчик, глядя на Филиппа Демидовича ясно-голубыми лживыми глазами.
Взял книжку и убежал.