— А что? — спросила Грета.
— Его раздавила машина, — предупредил Эгон ответ другого мужчины, который только успел открыть рот.
— Насмерть?
— Насмерть.
— Да я его, собственно, даже не знала, только по имени, — пожала плечами Грета.
— А я сам чуть не попал под колеса, — наклонившись к Адели, проговорил мужчина со шрамом так тихо, что Грета не могла услышать.
— Нашел, о чем вспомнить, — так же тихо, с укоризной сказала Адель, придвинувшись к самому его лицу.
Грета, явно уязвленная тем, что ее избегают, взяла сумочку, встала и вышла из зала с оскорбленным видом.
— Оставь ребусы и переходи к делу. Когда поедешь? — спросил Адель ее собеседник.
— Хочешь от меня поскорее избавиться? Мне страшно… Почему бы тебе не послать курьера из консульства? — без прежней игривости сказала Адель.
— Ты наивна, как ребенок. Конечно, я мог бы договориться с консулом, но в Берлине посылку все равно обнюхают со всех сторон, и, если учуют золотишко, — поминай как звали! Придется со всем распроститься, да еще изволь объясняться, почему стал заниматься гешефтом. Понятно, нет? Двадцать процентов, если все доставишь на место! — строго сказал мужчина со шрамом, предварительно убедившись, что официант не подслушивает.
— И за двадцать процентов я должна идти на такой риск! — взорвалась она.
— Он не так велик, — возразил мужчина со шрамом. — Его почти и нет…
— Так поезжай сам! — оборвала она, но резкость слов никак не соответствовала тону, с которым она их произнесла.
— Но, но, зачем так круто? Вы же прекрасно знаете, что сам я не могу поехать по служебным причинам. Надо договориться…
— Согласна на пятьдесят.
— Еще чего! Этого никогда не будет, — разгорячился мужчина со шрамом.
Адель взглянула на него свысока:
— Я должна подставлять свою голову под нож, чтобы ты мог насладиться жизнью? Ну, нет, я еще не настолько глупа. Пополам — или прощай.
Оба мужчины повернулись к Адели, закрыв ее так, что через застекленные двери не стало видно ее лица…
За этими дверьми в ярко освещенной комнате сидела иная компания. Это были Филипп Филиппович Курилов, Иван Борисович Аркадин, стенографистка Лидия Петровна Сысоева и я.
Особого внимания среди нас, конечно, заслуживал Аркадин, — ведь от него зависело, как мы поймем разговор, который шел за дверями. Отличный логопед, Иван Борисович работал в Институте глухонемых, в совершенстве знал немецкий и английский языки. Когда Курилову стало известно, что небезынтересная компания в составе двух мужчин и двух женщин соберется в отеле «Астория», он попросил его быть переводчиком. Совсем особенным переводчиком, который, даже не слыша, понимает слова лишь по движению губ. Огромный опыт и исключительный талант Ивана Борисовича позволяли надеяться, что эксперимент удастся.