— О чем вы задумались?
— Ни о чем, — спокойно ответила она.
— Ваш… друг знает о том, что вы в нашей компании?
Она беспокойно подняла брови, нервно повела плечами и ответила:
— Нет… не знает.
— Он ревнив?
— Мы же договорились, что никому не будем рассказывать о нашей прощальной встрече… — ответила за нее блондинка и заговорщически подмигнула. Шатенка повернулась, и на ее лице опять появилась обворожительная улыбка.
В течение всего этого времени официант обслуживал компанию с особым вниманием. Он почти не отлучался от стола, всегда был под рукой, чтобы исполнить любое желание.
— Какая разница между обслуживанием в Москве и Ленинграде, не правда ли? Там сиди и жди, а здесь все идет как по маслу, — заметил мужчина со шрамом.
— И вы, коллега, еще ничего не поняли? Да, здесь обслуживают прямо-таки как в берлинском «Адлоне», но язык надо держать за зубами. Видите, официант все время прислушивается? — тихо проговорил второй мужчина.
— Тогда он должен понимать по-немецки… Сейчас проверю.
Мужчина со шрамом позвал официанта и по-немецки попросил, чтобы он узнал у швейцара, не может ли тот достать билеты в какое-нибудь увеселительное заведение.
Официант вежливо наклонился к нему, пожал плечами и на очень ломаном немецком языке произнес:
— Простите, я вас не понимаю.
Человек со шрамом махнул рукой и повернулся к соседу:
— Видите, он понимает по-немецки ровно настолько, чтобы разобраться в меню. Остальное для большинства официантов — книга за семью печатями. Но и вы правы: надо быть осторожнее. Возможно, он нас хорошо понимает, только притворяется.
— Не мешало бы к нему присмотреться, — сказал мужчина с прилизанными волосами и бросил косой взгляд на официанта.
— Вам что-то показалось подозрительным? Вы такой недовольный, господин, господин… — запнулась младшая из женщин.
— Эгон, — помог ей мужчина со шрамом.
— Вы думаете, за вами следит чуть ли не каждый. И прячете голову, как страус, — усмехнулась стройная блондинка. — Кому вы интересны? Лучше на меня посмотрите, — с вызовом как бы обратилась она к окружающим в ресторане. — Только на меня, слышите, русачки! Нравлюсь я вам?
— Перестань, Адель, — процедил сквозь зубы мужчина со шрамом.
— Что же удивительного, если мужчины оглядываются на нас, верно, Грета? И почему мы должны этого не замечать?
— Конечно, вы красавицы, и будь я… — Эгон попытался сказать комплимент, одарив их нежным взглядом.
— Кокетничаешь… — мрачно произнес мужчина со шрамом.
— О-ля-ля-ля… ну и что? — напевая, спросила Адель.
— Не забудь, что стало с Шеллнером, — тихо напомнил он.