Из размышлений меня вывел голос Хельмига, который пришел к завтраку последним и вежливо осведомился, как я выспался.
— Плохо, — с досадой ответил я, — разбудили собаки. Учуяли, что кто-то болтался ночью около дома.
Хельмиг, не моргнув глазом, только и сказал:
— Добрые стражи!
Тогда я его спросил, не слышал ли и он чего-нибудь ночью.
— У меня всегда хороший сон, но мне показалось, что ночью кто-то ругался…
— Может быть, какой-нибудь пьяница заблудился?
— Очень может быть, что и пьяница, — охотно согласился Хельмиг.
Шервиц, который сидел в углу, завертелся на месте, но ничего не сказал, а лишь про себя пробурчала «Так, так…»
Хельмиг повернулся к нему:
— И вы что-нибудь слышали, инженер?
— Разумеется. Ведь все происходило под моим окном.
— А где вы спали?
— Как раз над вами, доктор, — язвительно сказал Шервиц.
В это время в комнату вошел Богданов и объявил:
— Уважаемые охотники, все готово, пора выезжать!..
Первым встал Хельмиг и вышел в прихожую, мы последовали за ним, взяв ружья и другие принадлежности, затем забрались в сани, которые нас ждали. Впереди сидела Хельми, держа в руках вожжи. Свежая после сна, она радовалась, как ребенок, увлеченный игрой. Возница, улыбаясь, посоветовал покрепче держать лошадей: они хорошо отдохнули, как бы не понесли…
Хельми и в самом деле была весьма симпатична: Шервица можно понять… Она говорила: «Люблю красивые вещи. И еще люблю, когда меня любят…»
И того, и другого ей хватало, она платила за все своей привлекательностью и неизменно хорошим настроением.
Нас было восемь — лесничий взял на охоту еще двух лесников. Лошади заржали и тронулись в путь. Собаки бежали рядом, провожая нас веселым лаем. Солнце поднималось с мглистой перины, выходя по розовому ковру на свою небесную дорогу. Морозило. Скоро лошади покрылись инеем.
Когда приехали на место и Богданов рассказал о планах охоты, загонщики ушли в лес. На этот раз он сам расставил охотников по местам — я оказался рядом с Хельмигом. Шервиц и Хельми стояли между мной и Куриловым. Шервиц внимательно осматривал ружье, взятое на время у Богданова, во всю хвалил погоду и красоту зимнего дня.
Мне пришлось даже на него прикрикнуть, чтобы он не выдавал зверям своего присутствия, тем более что они вот-вот должны были показаться. Я еще раз погрозил Шервицу пальцем и подготовился к выстрелу. Наступила тишина, которую нарушали только отдаленные крики загонщиков.
Вдруг выстрел раздался совсем рядом. Это Хельмиг уложил лису, которая пыталась улизнуть просекой. Я поднял руку, поздравляя таким образом Хельмига — выстрел и впрямь был отменным. Наблюдая, как удачливый охотник направляется по снегу за своей добычей, я не услышал треска ветвей. Между тем из густого подроста неподалеку от Шервица выбрался небольшой медведь, очевидно, разбуженный выстрелом Хельмига.