— Патроны, — сказал я. — Красные, с желтым ободком. Иностранные патроны.
— А-а, — протянул Демидыч. — Ну и что?
— Откуда они у вас?
И опять из долгих и сбивчивых рассказов следовало, что не так давно он подвозил домой Блохина, а когда тот слез, Демидыч увидел в санях, очевидно выроненные им красные патроны. Хотел было вернуться, отдать их Блохину, да раздумал и оставил у себя. В заключение своего рассказа Демидыч неожиданно крикнул:
— Кони, где же мои кони? Искать надо, искать… Эх, ма…
— Вспомнил, наконец, — насмешливо сказал Богданов. — Хорош конюх, ничего не скажешь… Ведь ты даже не знаешь, куда на них Блохин уехал?
— Кони, мои кони… — ныл Демидыч, — волки вас на куски разорвали… А у него пистолет есть. Эх, кони, мои кони…
— Вот, вот, — поддержал его Курилов, — так тебе и надо. Иди-ка лучше спать, да и нам пора.
Когда на другой день утром мы садились в машину, окончательно пришедший в себя Демидыч запрягал лошадей, чтобы вместе с Богдановым отправиться на поиски Блохина. Лесничий не забыл одновременно известить об этом Усова.
Наш обратный путь в Ленинград обошелся без приключений. Хельми всю дорогу молчала, а Шервиц сосредоточил внимание на управлении машиной, потому что шоссе местами пересекали снежные заносы и ехать было очень трудно.
Курилов сказал, что он сообщит в соответствующие органы о покушении на убийство, а те быстро свяжутся с Усовым. Для того чтобы предупредить возможные недоразумения, он поручил мне рассказать о прискорбном случае на охоте участникам актива иностранных специалистов, который должен был состояться завтра во Дворце ленинградских инженеров и техников.
Когда я вышел у своего дома, Хельми, едва заметно улыбаясь, молча подала мне руку.
На следующий день утром в моем рабочем кабинете зазвонил телефон. Я взял трубку и только назвал себя, как в ней раздался взволнованный голос Шервица. Он сказал, что должен меня немедленно навестить и, не дождавшись ответа, повесил трубку.
Через несколько минут дверь распахнулась, на пороге появился инженер. Он был очень бледен, на лбу выступил пот. Когда он закрывал за собой двери, было видно, что у него трясутся руки. Вместо приветствия Шервиц слабо махнул рукой, бессильно опустился в кресло и закрыл лицо ладонями.
— Что случилось?
— Нечто ужасное, — шепотом проговорил он, — поглядите…
Шервиц сунул руку в карман и выложил на стол знакомую пряжку.
Кровь бросилась мне в голову: единственная улика преступления была передо мной.
— Где вы это взяли? — крикнул я.
— Вы не поверите… — сдавленно произнес Шервиц.
— Почему же? Скажите сначала, а там…