Первоначальный вариант законопроекта предполагал предоставление сберегательным банкам неограниченных привилегий открывать филиалы.
Они получили бы право обращаться, когда им только вздумается, к департаменту банков штата, который решал бы, имеются ли среди просьб об открытии филиалов такие, которые следует удовлетворить. Бернс предлагал установить лимит для такого рода просьб, исходя из числа отделений, принадлежащих в данное время данному сберегательному банку.
Перечитывая корреспонденцию «Таймс» из Олбани, Палмер размышлял о прелестной беспринципности поправки, внести которую Бернс убедил члена законодательного собрания от Бруклина.
На первый взгляд поправка казалась довольно логичной: ведь действительно никто не хочет разрешать сберегательным банкам пользоваться неограниченными привилегиями открывать филиалы, не правда ли? Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что поправка имела четкое назначение дать преимущества более крупным сберегательным банкам, имеющим, допустим, пять отделений каждый. Такой сберегательный банк получал, следовательно, право на десятикратное обращение к департаменту банков штата, а сберегательный банк, имеющий одно отделение,– лишь на двукратное. Предоставляемые более крупным сберегательным банкам возможности противопоставляли их мелким банкам и должны были неизбежно вызвать раздоры в лагере сберегательных банков и разбить их – до этого времени – единый фронт.
Палмер подошел к стеклянной стене и стал смотреть на толпы пешеходов, спешащих вдоль Пятой авеню к своим различным конторам.
Дул свежий февральский ветер, заставляя прохожих горбиться.
Палмер подумал, что было бы любопытно узнать, сколько из этих людей, преодолевающих встречный ветер,– вкладчики сберегательных банков. Может быть, один, или два, или три, подумал он. Имеют ли они хотя бы малейшее представление о том, какая хитрая внутренняя борьба идет сейчас в Олбани?
Палмер понимал, что, стараясь разбить солидарность сберегательных банков, Бернс надеялся ослабить любую координированную оппозицию к внесенной поправке. Если бы она прошла, это было бы свидетельством прочности позиций коммерческого банка. А в Олбани, как и вообще в жизни, свидетельства силы заразительны.
Палмер вернулся к своему письменному столу и перебросил листки календаря, открыв сегодняшнюю дату. На листке было что-то нацарапано. С минуту Палмер разглядывал запись, пытаясь разобрать собственный торопливый почерк. Выглядело примерно так: «2 ндл држаци сбр.». Он изучил строчку более тщательно и пришел к выводу, что первые два слова были «Две недели». Тогда он понял всю запись: ежегодное собрание держателей акций ЮБТК состоится через две недели. Чтобы проверить себя, он перелистал календарь дальше и на листке «пятница», через две недели, нашел запись «држаци сбр. сдн.».