— Сверток видишь? — я кивнул на гужевую лошадку.
— Вижу, — десятник кивнул.
— Там человек, который много разговаривал и мешал ханским людям, так что если немедленно не отскочишь в сторону, то можешь присоединиться к нему, и до рассвета не доживешь.
Половец понял меня правильно. Правда, до конца не поверил, но решил со мной не связываться, и этого достаточно.
Проход в степь был открыт, и мы с Валентином рысью устремились в темноту, где в полукилометре от лагеря приднепровцев нас встретили конники Сероштана. Затем, оставив на месте пару дозорных групп, отряд спустился в глубокую балку, где уже горел костерок. Воины спустили знатного пленника, который к этому моменту уже очнулся, наземь и посадили его подле огня. Но разговор начался не сразу.
Бачман приходил в себя, а я прислушивался к ночной степи и сканировал чувства хана, который был встревожен, зол на своих охранников, готовился к смерти и одновременно с этим надеялся на чудесное спасение. Короче говоря, человек, как человек, не шибко злой и не добрый, политик, воин и средний управленец без особых способностей. С таким договориться можно и некоторое время он даже будет этот договор выполнять. Потом хан, конечно, постарается отомстить, но не сразу, а меня интересует то, что должно произойти в Диком поле и Киевской Руси в этом году, плюс следующий, так что порядок.
— Ты знаешь, кто я? — обратившись к пленнику, начал я беседу.
— Догадываюсь, — хан зыркнул на меня исподлобья, после чего зябко поежился и добавил: — Ты Вадим Сокол, славянский колдун, который взбаламутил тюрков. Верно?
— Правильно. А зачем я вытащил тебя из теплого шатра и вывез в степь, понимаешь?
— Ты хочешь меня убить — это ясно.
— Нет. Думаю, что с тобой можно договориться, а прикончить тебя я мог и в шатре.
— И о чем ты желаешь говорить?
— О мире, само собой.
Хан покачал головой:
— Я мог бы солгать тебе и согласиться на все, что ты предложишь. Но мир невозможен, ибо рода, которые поверили тебе, и вышли из-под моей власти, подают пример остальным. Кроме того, река Саксагань это земли нашей орды, и я не имею права их отдать. Поэтому все, что могу пообещать, перемирие, во время которого ты сможешь уйти подальше и увести людей.
— А если ты все-таки подаришь мне реку Саксагань?
— Тогда меня прикончат мои ближние люди, — хан усмехнулся. — И значит, ты все равно ничего не получишь.
— Ты говоришь разумные вещи хан. Но ты не прав. Ведь если ты будешь убит, то в лагере половцев начнется свара. Вожди станут переманивать воинов на свою сторону, и вот тут-то я и ударю. После чего остатки твоих бойцов побегут от меня со всей возможной прытью и пару лет им будет не до меня.