— Конечно.
— Тогда сейчас пообедаем, возьмешь четырех воинов и поедешь за ними следом. Догонишь и в укромном месте прихлопнешь. Живых не оставляй и главное, найди письмо, которое у священника. Ясно?
— Да.
— Вот и ладно. Я с остальными дружинниками поеду дальше. Торопиться не будем, так что догонишь нас быстро.
Хорояр согласно моргнул и ничего не сказал. Он воин опытный, а значит, с заданием справится.
Обед прошел тихо и спокойно. Люди поели, а кони обсохли. В трактире закупили кое-что из еды, свежие пироги, да копченое мясо. Потом вновь оказались на дороге, и отряд разделился. Хорояр рванул в погоню за греком, а я продолжил движение к Днепру.
Своим чередом наступил вечер и снова остановка. Расположились у дороги и занялись делом. Кто костер разводит и кашеварит, кто лошадьми занимается, а пара дружинников отправилась на обход территории. Обычный вечер. Еще одна стоянка и позади еще один день жизни. Однако Хорояр все не объявлялся, хотя уже должен был нас догнать, и меня стало одолевать беспокойство.
Минул час, а за ним другой и третий, и я, решив, что с утра придется повернуть назад, попробовал заснуть. Однако мне не спалось, я все больше накручивал сам себя, и неизвестно до чего бы додумался, если бы после полуночи не появились мои дружинники.
— Почему так долго? — обратился я к Хорояру Вепрю, лишь только он спрыгнул с лошади.
— Так получилось, — варяг пожал плечами.
— Рассказывай, как все прошло.
Начальник охраны вынул из-за пазухи плотный кожаный тубус и протянул мне. Я его взял, и он заговорил:
— Помчались за священником и догнали его быстро. Могли бы сразу всех троих завалить, но они, словно почуяли что-то, к обозу пристроились и ехали не спеша. Пришлось приотстать и ждать удобного момента. Дождались. Обогнали обоз. Настигли священника и охрану, а потом в глухом месте их порубили. Лошадей привязали в лесу, веревки хлипкие, оторвутся и к людям прибьются. Тела бросили на поживу зверью. Все чисто сделали, и если кто-то трупы найдет, то подумает, что на них грабители напали.
— Понятно. Отдыхайте.
Тубус жег руки, и хотелось побыстрее узнать, что же вез полоцкому епископу посланец патриарха. Поэтому я не медлил. Подсел к огню, осторожно вскрыл хранилище для писем, вдруг, там ловушка, и обнаружил внутри два послания. Достал одно и это, в самом деле, было письмо главы всех восточных ортодоксов Николая Музалона своему давнему приятелю Козьме. В глазах привычно зарябило, разум настроился на перевод греческого текста, и вскоре я узнал то, что предназначалось только для полоцкого епископа. После этого занялся следующим посланием, и оно оказалось от Нифонта Новгородского с приписками от некоего пресвитера Исаака.