Шли еще медленнее, чем вчера, и не только потому, что мешал переносимый груз. Хаджиев все время чего-то опасался, останавливал группу гораздо чаще, чем накануне, и вместо реально необходимых для такого маршрута трех часов они шли все шесть. Впрочем, похоже, именно столько Магомед и планировал с самого начала. К самой дороге вышли за пять минут до того, как из-за поворота показался груженый «КамАЗ», везший большие газопроводные трубы. «КамАЗ» приближался. Один из сопровождавших Хаджиева боевиков выскочил на дорогу и приветственно приподнял руку. Водитель грузовика сбросил газ и нажал педаль тормоза. «КамАЗ», вильнув, свернул на обочину и остановился.
– Живее, живее! – вместо приветствия заторопил водитель, показывая рукой в сторону кузова.
– Живее! – в свою очередь, поторопил Хаджиев. – Да не в трубу! Не в трубу! Наверх, наверх! – командовал он, давая понять, что все заранее продумано. Металл заскрежетал о металл. Боевики, втащившие в кузов двигательную часть ракеты, с удивлением увидели, что у самой кабины один ряд труб значительно укорочен и там оставлено место для принесенного груза.
– Быстрее! – поторопили их снова, и моджахеды, не раздумывая, свалили ракетный двигатель вниз. Загромыхало. Хаджиев нехорошо выругался. Тем не менее с погрузкой было покончено.
– Живее в лес! – приказал своим бойцам беспрестанно вертящий головой Солта.
– Живи, брат! – обнял его прощающийся Магомед. И тут же обратился к своим телохранителям: – Что стоите? Не медлите, в кузов! – И снова повернулся к Газиеву: – Как только груз будет доставлен получателю, деньги принесу сам.
– Будем ждать, – ответил Солта, подтверждая тем самым, что ничто материальное ему не чуждо. – Уходим! – снова крикнул он своим моджахедам и, следуя за ними, скрылся за стволами деревьев. Но далеко от дороги быстро отойти им не удалось.
– Мне надо, – Джаба согнулся и показал на ближайшие кусты.
– Давай, только по-резкому! – Солта не собирался надолго задерживаться на этом месте – минуты промедления могли дорого обойтись ему и его людям, но видя муку на лице ухватившегося за живот моджахеда, лишь вздохнул. В конце концов, что им эти несколько минут?
Джаба, ссутулившись, юркнул в кусты и скрылся за зеленью листьев. Сделав несколько торопливых шагов, он скинул рюкзак, спустив штаны, присел, вывернув шею, глянул за спину, прислушался, оставаясь сидеть, вытащил из нагрудного кармана тетрадный листок, достал оттуда же карандаш. Черканул: «Грузия. «КамАЗ» №…. Выехал, ракета в трубах для газопровода» . Сложил листок вчетверо, спрятал карандаш. Сзади послышался шорох. Джаба обмер, поспешно начал мять зажатую в пальцах бумагу, руки дрожали. По лбу потек пот. Никто не подходил. Джаба обернулся и увидел хвост скрывающейся в кустах енотовидной собаки.