– Даже так… – Стоявший перед ним человек задумался. Маркитанов и в самом деле пребывал в раздумьях. В словах говорившего присутствовала определенная логика. К тому же он был связан. Стали бы чехи связывать своего? Случайный человек? Но случайный человек не знал бы таких подробностей…
– Я свой, развяжите. Это я установил аварийный маячок, по сигналам которого вы шли. Вам, без сомнения, сообщали координаты.
Маркитанов закусил губу.
– Развяжи, – приказал он Смагину, кивнув на раненого, и, приблизив к нему лицо, с угрозой в голосе прошипел: – Дернешься, сделаешь что-то не так… – Дмитрий недоговорил, но его поняли.
– Я свой, свой, – в который раз повторил Джабраил и задрожал всем телом, хотя, казалось, у него давно не осталось сил на дрожь.
– Хм, – Смагин попробовал справиться с узлом, но с помощью пальцев это не вышло. Он машинально наклонился, уцепился за кончик петли зубами – мысль о том, что можно достать нож и просто перерезать веревку, почему-то не пришла ему в голову. При этом нечто странное бросилось ему в глаза, но пока сержант возился с узлом, осмыслить это не получалось. Когда же узел оказался развязан, а веревка благополучно юркнула в карман, Смагин задумался.
Агент ГРУ, опустившись на колени, все еще кряхтел и постанывал, когда Леха понял, что же такое обратило на себя внимание. Он сделал шаг из-за спины Джабраила и, ухватив только что освобожденную руку, бесцеремонно вывернул.
– Вениаминыч, смотри, кровь! – Во всех складочках и морщинках ладони виднелись черно-бурые следы давно запекшейся крови, довольно много ее оказалось и под длинными ногтями.
– Не понял?! – прошипел Маркитанов, и над головой Джабраила нависла нешуточная гроза. – Только не говори, что это твоя кровь.
– Нет, нет, не моя! – замахал рукой побледневший как мел раненый. Он и сам прекрасно понимал, что его кровь никак не успела бы так засохнуть, чтобы начать отшелушиваться. – Барашка, барашка бандитам резал, барашка! Для них! – Он кивнул в сторону валяющихся трупов боевиков. – Мясо жарил. – Джабраил совсем недавно сидел у костра и понимал, что от его одежды непременно несет запахом дыма.
– Возможно. – Старший над российскими спецназовцами повел носом. До конца чеченцу он, похоже, не поверил, но и отмести с ходу подобное оправдание не смог.
– Чи, – из-за разлапистой пихты выглянул Савельев Пашка. Лицо его оказалось измазано в крови, маскхалат на груди тоже, через всю щеку пролегала рваная рана. Но не это заставило напрячься ждавшего их появления Маркитанова – в руках Савельев кроме пулемета нес знакомую и теперь окровавленную разгрузку Абакумова, то, что за его спиной болталось несколько автоматных стволов, прапорщик даже не заметил.