Дармштадт путешественнику хорошо известен, он его любит и ценит. Находящийся там музей великого герцога будет и впредь считаться одним из самых замечательных учреждений такого рода, а его образцовое устройство, безусловно, послужит примером для подражания. В большом помещении расставлены самые разнообразные предметы, без претензии на пышность, но в полном порядке и в безупречной чистоте. Превосходно выполненные гипсовые слепки прекрасных статуй, множество бюстов, частей тела, барельефов — все это размещено в подобающих залах; там же находятся копии рейнских, итальянских и немецких монументов, большая, очень ценная картинная галерея, шедевры изобразительного искусства, достопримечательности всех времен и всех местностей. Каталог музея привел бы в изумление всех.
Это богатейшее собрание радует своей жизнеспособностью; здесь нигде нет застоя, все разделы растут, повсюду добавляются новые приобретения, способствующие ясности и убедительности экспозиции в целом.
К этому собранию примыкает очень полная естественно-историческая коллекция. В светлых галереях, где деятельные служащие поддерживают безупречную чистоту, помещены три царства природы; постоянное увеличение экспонатов и улучшение экспозиции радует взор и того, кто обладает знаниями, и того, кто к этому стремится.
Значительная, хорошо составленная и содержащаяся в чистоте библиотека повергает в изумление посетителя, и даже совершенно чужой, не знакомый с местными условиями посетитель обязательно подумает: «Каков же должен быть дух, способный внести жизнь в подобный организм и сохранить его дееспособность?» Его королевское высочество великий герцог в течение многих лет при самых неблагоприятных обстоятельствах проявлял живое участие к этому делу, а облеченный высочайшим доверием господин тайный советник Шлейермахер сумел привести в порядок и сохранить все то, чем мы теперь восхищаемся.
Далее воздается должное деятельным художникам, а также главному архитектору господину Моллеру, которому мы обязаны тем, что стремление сохранить памятники старины находит поддержку и признание. Упомянуто и о намерении господина Примавези сделать с натуры и опубликовать зарисовки земель по Рейну, начиная от его истоков; впрочем, о заслугах этого художника можно было бы сказать и больше.
В сообщении о Гейдельберге путешественник не намерен останавливаться ни на расположении города, ни на значительной роли университета, ни на любезности тамошнего общества. Он прежде всего обращается к собранию Буассерэ и рассказывает историю ее возникновения; притом начинает он свой рассказ с далекого прошлого. Сначала речь пойдет об унизительном состоянии государства и упадке искусства в период последних римских цезарей. Подробно останавливается автор и на значении христианской религии как хранительницы искусства, но вместе с тем указывает и на ту закостенелость, которая господствовала в искусстве Византии. Однако следует признать, что Византия еще сохраняла память об античном искусстве и оказывала серьезное воздействие на весь образованный мир. Но вот мы достигли нижнего Рейна, где также были византийские художественные школы. При этом следует обратить внимание на ряд благоприятных обстоятельств. Здесь жила и страдала юная принцесса со своими дамами, жил и страдал юный герой со своими рыцарями.