“Гусарщина” под пером литератора действительно превратилась в своеобразное явление русской поэзии, а военная тематика в его стихах получила новое оригинальное освещение. Главное для него не батальные сцены и не сама война, а именно человек-воин с его любовью к отечеству, отвагой и удалью. По поводу его творчества Белинский писал: «Русская военная служба нашла себе достойного литератора, и он доказал, что в ней есть настоящая жизнь и любовь, а также возвысил её до поэтического апофеоза.»
Особенно огромное значение для Дениса Васильевича имели его переписка и встречи со столичными друзьями. О чём только не шла речь между ними – о литературе и жизни, дружбе и любви, политике и истории. Говорили и о Петербурге, в его оценке Давыдовым звучали новые нотки. Нет, он не изменил своего отношения к официальной и придворной столице и называл её “толкучим рынком честолюбцев”, но понимал, что помимо того “гранитного” города есть и другой, куда он посылал своим друзьям новые произведения с просьбой их отредактировать и с волнением ждал мнения товарищей.
Свой первый сборник стихов издаёт в Москве и сразу же отсылает несколько экземпляров в город на Неве, заметив в сопроводительном письме поэту Вяземскому: «...нет, как ни говори и как ни люби нашу белокаменную матушку-Москву, но она весьма отстала от Петербурга даже в красоте книгопечатания». В дальнейшем старался публиковать свои произведения в столице, много внимания уделял журналу “Наш современник”, проявляя заботу о его распространении в Москве, занимался поисками новых подписчиков и принимал участие в работе редакции.
Друзья-литераторы ценили его самобытный талант. Жуковский писал в ответ на просьбу отредактировать присланную ему элегию: «Ты шутишь, требуя, чтобы я доработал твои стихи. Это всё равно, если бы меня попросили поправить улыбку младенца на картине, луч дня в волнах моря или свет заходящего солнца на высоте утёса.»
Пушкин называл Давыдова своим “отцом и командиром” на «Парнасе» и считал, что именно Денису Васильевичу обязан тем, что в начале своего творческого пути сумел уберечься от подражательства модным в то время литературным течениям, а приезды поэта в Петербург являлись настоящими праздниками для многих людей. Вяземский вспоминал: «Денис даже в зрелые годы, когда вступил в семейную жизнь, сохранял изумительную молодость сердца и нрава, был душой и пламенем наших дружеских бесед. Мастер говорить и рассказывать, но особенно меня поражала неиссякаемая струя живучести и весёлости во время его приездов в Петербург, когда мы не виделись с ним в течение года, а иногда и более.»