Они провели день в «Ноордост Полдер», поскольку Хьюго объявил, что это настоящее чудо, сотворенное голландцами. Сара решила, что там уныло и неинтересно, хотя и отдавала себе отчет в грандиозности задачи, которую поставили перед собой голландцы. Она с интересом слушала, пока он объяснял, что уже сделано.
— Мы сделаем все, от нас зависящее, чтобы наша страна не сползла назад в море, — закончил Хьюго.
Сара посмотрела на него, затем задумчиво произнесла:
— Как странно. В Англии я всегда считала тебя англичанином. Да, конечно, время от времени акцент выдавал тебя. Но сейчас ты совершенный голландец. Даже когда говоришь со мной по-английски.
Хьюго засмеялся:
— Ты знаешь, Сара, я начинаю сомневаться, что ты все хорошо обдумала, прежде чем выйти за меня замуж. — Он по-прежнему смеялся, но его глаза внимательно изучали ее, вгоняя в краску.
— О нет, я думала… н-ну, сначала я была не совсем уверена. Это было… дело в том… — Она смутилась еще больше под его пристальным взглядом.
Тогда он схватил ее за руку и воскликнул в своей обычной безмятежной манере:
— Бедная Сара! Я шучу. Давай пойдем в «Кампен» и пообедаем, а затем проведаем родителей.
Остаток дня прошел превосходно. Родители Хьюго были так внимательны к ней. Разговор зашел об их ричмондском доме и о Шотландии, и о том, смогут ли родители навестить их в Лондоне.
— Приезжайте на Рождество, — пригласил Хьюго, — и, возможно, мы сможем убедить родителей Сары приехать в это же время. Тебе нравится эта идея, Сара? — Он с улыбкой повернулся к жене.
Сара удивилась. Он выглядел красивее, чем обычно. Ей хватило одного взгляда, чтобы унестись в страну грез, где Хьюго внезапно и бурно влюбляется в нее.
— Дорогая? — Мягкий вопросительный голос мужа вернул ее в действительность, хотя на мгновение ей показалось, что это часть ее мечтаний, которые каким-то образом сбылись.
Она поймала на себе улыбающийся взгляд свекрови и, покраснев, поспешно ответила:
— Это было бы чудесно, Хьюго, — и с облегчением почувствовала, что краска исчезает с ее щек, хотя сердце по-прежнему как сумасшедшее прыгало в груди. Ей следовало бы научиться не краснеть — это становилось просто смешно. Но Мевроув ван Элвен явно не разделяла ее взглядов, так как одобрительно кивнула и сказала, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Многие девушки многое бы отдали, чтобы уметь так мило краснеть.
Сара спросила с несчастным видом:
— Неужели? Но я уже не девочка. Мне двадцать восемь лет.
Она услышала, как свекор заколыхался от смеха.
— Я бы сказал, что ты совершенный ребенок, моя дорогая. А если ты все еще сомневаешься в этом, то можешь спросить Хьюго, когда никого не будет рядом.