Мы вышли в открытое море. Слева по борту дул освежающий ветер, и в тени под тентом жара уже не слишком чувствовалась.
Наш пароход — довольно крупное судно. Команду составляли люди в большинстве молодые, но уже прошедшие школу морского дела. Многие были участниками Великой Отечественной войны. Почти у всех было что рассказать о героических эпизодах борьбы нашего торгового флота, перевозившего боеприпасы, продовольствие и воинские части на фронт, с фашистскими рейдерами и подводными лодками. Среди команды оказались и старые морские волки, уже десятки лет плавающие по морям и океанам. Все это был народ веселый, дружный, сжившийся друг с другом. В свободное от вахты время, по вечерам, люди собирались на баке, чтобы потанцевать, «забить козла» в домино, послушать доклад или просто побалагурить, рассказать и послушать «интересную историю».
Старший помощник капитана и боцман, осмотрев, как размещены обезьяны, решили расширить их «жилплощадь». Плотнику дали задание сколотить еще несколько клеток из старых продуктовых ящиков. Через два дня было готово шесть отличных клеток, в которые тут же пересадили часть обезьян. Во время уборки и пересадки некоторым шустрым мартышкам удалось выскочить из своих тесных помещений. Постепенно на палубе из беглецов образовалось целое стадо, штук двадцать. Они прыгали по мачтам, вантам, бортам, трапам и надстройкам. Некоторые из них так освоились, что подходили к людям, брали корм из их рук и залезали через иллюминаторы в каюты. Их игры и стремительные прыжки по бортам парохода вызывали серьезные опасения.
Капитан полушутя говорил «вахтенным, если сорвется кто-нибудь из этих пассажиров, подавать команду «зверь за бортом» и обещал остановить пароход, чтобы выловить шалуна из воды. Ко всеобщему удовольствию, за борт никто не угодил. Только один злой старик-мартышка исчез во время стоянки в одном из портов. Он всегда держался в стороне от образовавшегося стада беглецов, убегал подальше от людей и, забравшись на мачту, производил угрожающие жесты в сторону матросов, убиравших палубу.
В тот день, когда было обнаружено его исчезновение, вахтенный видел его на носу парохода, где свирепый старик, свесившись с борта, внимательно смотрел в воду. Повидимому, он спрыгнул в море, чтобы вплавь добраться до суши. Едва ли это ему удалось, потому что пароход стоял на рейде в километре от берега. Если же мартышка не утонула, выбившись из сил, то ее могли слопать акулы, в изобилии шныряющие в Аденском заливе.
Наш пароход шел не очень быстро, так как после большого рейса с длительными остановками у него выросла изрядная «борода», мешавшая ходу. «Бородой» моряки называют наросты из ракушек, обильно покрывающие днища пароходов, из-за чего время от времени судно приходится ставить в док для очистки.