И зал взорвался. Музыка продолжала играть, Мила продолжала отплясывать, но парочки за столами рванулись друг к другу. Иные девки волокли партнеров к лестнице на второй этаж, видневшейся слева, других шлюх мужики торопливо и жадно укладывали прямо тут же, овладевая ими под их счастливый, восторженный, страстный визг. Начинался разнузданный пир похоти.
Гелла резко обернулась к Белову.
— Возьми меня! — сипло выкрикнула она. — Сейчас, прямо тут возьми! Ну же, Шаман!
— Выпьем! — экзальтированно проорал он в тон ей, суя бокал с водкой. — Выпьем — и вперед!
Гелла залпом опрокинула в себя спиртное.
Север, протянув обе руки, схватил девушку, перетащил через стол, прижал к груди, затем принялся остервенело стаскивать с нее одежду. Шлюха стонала и билась, словно в конвульсиях.
— Резинку… Резинку не забудь! — вдруг прохрипела проститутка, извлекая откуда-то нераспечатанную пачку презервативов. — А то меня хозяева убьют!.. Раздери упаковку!
Север повиновался, отвлекшись на миг, но тотчас опять начал яростно ласкать податливое женское тело. Играть следовало до конца.
Постепенно Гелла обмякла. Клофелин действовал. Наконец голова шлюхи упала на плечо Белову.
Он осторожно пересадил партнершу на соседний стул. Девка крепко спала.
Север осмотрелся. Вокруг кипели такие страсти, что никому до него не было дела. Алая Роза, закончив танец, исчезла с эстрады — и даже этого никто не заметил. Музыка продолжала играть.
От дверей через зал прошли трое здоровенных охранников — местная «братва». Они скрылись за сценой. «Отправились трахать Милку, — понял Север. — Значит, и мне пора».
Он догадался, что именно эти трое собирали с посетителей плату за проституток. Из всей стражи борделя только этим троим было разрешено недолго присутствовать при выступлении Алой Розы — не с самого начала и, конечно, не до конца…
Чуть выждав, Север двинулся следом за скрывшейся тройкой бандитов. Обойдя сцену, он вышел к двери, замеченной им ранее. Отсюда не были видны ни зал, ни стойка бара — только запертый нынче вход в кабак. Возле него охраны не наблюдалось — бойцы стерегли снаружи, в холле при гардеробе. Белов мог действовать спокойно.
Свою сумку, где лежал револьвер с глушителем и боеприпасами, Север сдал при входе — так здесь полагалось. Сумки посетителей охрана не обыскивала — это было бы уже слишком, но сдавать заставляла обязательно.
Теперь Север имел при себе единственное оружие — великолепный пружинный нож, который незаметно вытащил из кармана Вовы уже после того, как оба прошли металлоискатель борделя. Бармену разрешалось таскать на работу стальную игрушку — пусть тешится мальчик. Это оказалось на руку Белову.