Она отвернулась к окну, всматриваясь в темноту, словно видела что-то за стеклом, за пеленой дождя, и повторила:
— Я ошибалась. Я жду давно в тоске и одиночестве, но огонь той любви с ее болью и радостями до сих пор пылает во мне. Любовь с такой легкостью прячется за страстью, что ее трудно распознать.
— Большинство бы сказало, что легко принять страсть за любовь.
— И то и другое верно. Но не для меня. Я испугалась огня, хотя всем сердцем стремилась к нему. Страх и любовь никогда не имели отношения к предлагаемой мне роскоши.
— Я знаком со страстью, но незнаком с любовью. И все же я искал вас в других женщинах.
Их взгляды снова встретились.
— Вы не понимаете, что ищете, но надеюсь, поймете. Скоро все закончится. Так или иначе. Присмотритесь получше к тому, что хотите построить, и делайте свой выбор.
— Я знаю, что… — Тревор вскочил. — Подождите, черт побери! — Но она растворилась без следа, и, оставшись один, он заметался по комнате, пытаясь унять охватившую его панику.
Как, черт побери, относиться к снам, магии, призракам? Все это так зыбко, неосязаемо. И невероятно, коли на то пошло.
Однако же он поверил, и именно это больше всего растревожило его.
— Вы сегодня ужасно выглядите.
Тревор глотнул кофе, прихваченного на стройплощадку, и мрачно взглянул на Бренну.
— Заткнитесь!
Ничуть не обидевшись, Бренна весело фыркнула. Она уже привыкла к нему и не обращала внимания на его резкость. Такие, как Тревор, если собираются укусить, заранее не предупреждают.
— И сердитый. Ну, полно! Я могу попросить кого-нибудь вынести вам кресло-качалку. Посидите под зонтиком, вздремните.
Тревор сделал еще один глоток.
— Вы когда-нибудь видели бетономешалку изнутри?
— Мне кажется, что сейчас я справилась бы с вами одной левой. Нет, правда, идите на кухню, спокойно выпейте кофе.
— Не хочу покоя. Стройки меня бодрят.
— И меня. — Бренна обвела взглядом горы арматуры, неуклюжие агрегаты, рабочих, подхвативших тяжелую трубу. — Странные мы люди, не правда ли? Отец взял выходной, чтобы кое-что кое-где подремонтировать, поэтому я даже рада, что вы здесь, пусть и в дурном настроении.
— Нормальное у меня настроение. У меня не бывает дурного настроения.
— Ну, значит, это грусть. Я сама обожаю погрустить, но чаще предпочитаю поколотить кого-нибудь, и дело с концом.
— Похоже, у Шона интересная жизнь.
— Он милый и любовь моей жизни, поэтому я изо всех сил стараюсь, чтобы он не заскучал.
— Скука убивает, — пробормотал Тревор.
Бренна кивнула. Маги не выглядел невозмутимым и уверенным, и в голосе уже не слышалось отчуждения. Видимо, Тревор отгораживается от окружающих, пока те не докажут, что достойны его доверия, и Бренна радовалась, что прошла проверку.