— Я не ревнивый, — начал он, — но после всего, что я слышал и чувствовал, чем ты занималась с Микой и Натаниэлем, а мне даже не позволила обнять тебя… — Он покачал головой, делая отстраняющий жест руками. Синрик повернулся и подошел к раздвижным стеклянным дверям, отходя от меня как можно дальше, не покидая комнату.
Я не знала, что делать. Если бы Натаниэль не принял его, как брата, если бы Жан-Клод так не гордился его достижениями, если бы он не пытался так чертовски усложнить все, о чем его просили, если бы… как бы я себя чувствовала, никогда больше снова не увидев Синрика здесь, на этой кухне? Что если я никогда больше не увижу его в игре света и тени? Он был прекрасен, купаясь в свету, который придавал его волосам длиною до плеч насыщенные оттенки синего и черного, словно кто-то окрасил его в цвет темной океанской воды, но… но, я могла жить без него. Я скучала бы по нему, но не стала бы ломать голову, помогая ему выбирать колледжи и трахать его. Слишком сильно ощущался конфликт интересов. Могли бы вы кого-то растить, целовать его и отправлять каждый день в школу, затем спать с ним, и оставаться в порядке? Не думаю.
Я решила попробовать быть честной. Не уверена, что это ослабило бы ком в груди и горле, но это все, что я могла. Я подошла ближе, но не настолько, чтобы прикоснуться к нему.
— Мне жаль.
Он сказал, не глядя на меня:
— Чего?
— Того, что меня не хватает на всех.
Он повернулся и нахмурился, взглянув на меня:
— И что это значит?
Я открыла рот и закрыла. У меня не хватало слов, чтобы выразить это.
— Видишь, Анита, это — не настоящая причина Ты опять ищешь оправдание для своего «нет».
Я покачала головой:
— Это не так, черт возьми.
Он повернулся, скрестив руки на голой груди.
— Тогда поясни. — Он бросил слова, как перчатку. Теперь была моя очередь поднять ее и принять вызов, или жалко и трусливо оставить лежать ее там.
— Я не знаю, как провожать тебя в школу, обнимая на прощанье, ходить на родительские собрания, встречаться с учителями, и в то же время — заниматься с тобой сексом. Это ощущается так неправильно, словно я делаю что-то не правильное. Никто больше в моей постели не заставляет меня чувствовать, что я делаю что-то безнравственное.
Хмурый взгляд сменился озадаченным, и затем — полуулыбкой.
— Ты серьезно, что ли?
— Совершенно, — ответила я.
— Мне на самом деле лишь на год меньше, чем было Натаниэлю и Джейсону, когда ты их встретила.
— Но я же не спала с ними, когда им было по девятнадцать, и кроме того, тогда я была на три года младше.
— Я всего на пять лет младше Натаниэля, — сказал он.