— Кто ты? — повторила я свой вопрос. О чем это существо говорит?
«Призрак» опустил свой капюшон.
Я отшатнулась. Какое-то мгновение я была слишком напугана, и не могла ничего сделать, мне оставалось только смотреть на него. Я внимательно вглядывалась в его лицо и старалась найти в нем что-то знакомое. Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы узнать его глаза.
Они были мертвыми, лимонно-желтыми, нечеловеческими.
Мэллис!!!!!!
Ах, как же я оплошала, преждевременно смахнув его с игральной доски. Я так ошибалась, так ошибалась! Вампир не умер. Он хуже, чем просто не умер.
Все это время, когда я замечала «призрака», видела его через окно поздно ночью, или в переулке, или на кладбище с Бэрронсом, это всегда был Мэллис, который следил за мной. Все это время, пока я считала Мрачного Жнеца осколком своего воображения, вампир находился рядом, непонятно каким образом. Я вздрогнула. Все это время я была к нему так близко и не осознавала опасности, в которой находилась. Он был тогда ночью в переулке, когда Тени прорвались внутрь, когда я вломилась в гараж Бэрронса. Он следил за мной почти с того самого момента как я его проткнула копьем. Интересно, чего это он так долго ждал.
Я старательно не опускала взгляд, пока он смотрел на меня, старательно не замечала насколько гротескными стали остатки его фигуры. Понятно теперь, почему он всегда надевал капюшон. Не удивительно, что он прятал свое лицо. Я отвела взгляд. У меня больше не было сил.
— Смотри на меня, сучка. Полюбуйся на свою работу. Это сделала ты, — прорычал он.
— Нет, я тут ни при чем, — немедленно парировала я. Может я многого и не знала, но знаю точно, что такого я точно ни с кем не сделала, такого врагу не пожелаешь.
— Нет, ты при чем. И с тобой я поступлю еще хуже. Ты умрешь после меня. Может через несколько недель, а может и месяцев.
Я снова посмотрела на него, и из моего горла не вырвалось ни звука, заговорить я не смогла. Его лицо, когда-то бледное, по Байронически готично красивое, теперь было ужасно.
— Я не делала этого, — настаивала я. — Не может этого быть. Я только проткнула тебя в живот. Понятия не имею, каким образом остальное превратилось в такое… в такое… — я не стала заканчивать предложение, это было лучше для нас обоих.
— Ты уверен, что это не Бэрронс?
Не слишком то большой подвиг обвинить во всем Бэрронса, но в этот момент, при таких обстоятельствах, никаких угрызений совести я не чувствовала. Мне было страшно. Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Мэллис считал, что я виновата в том, что с ним случилось. А случилось с ним то, что он стал выглядеть хуже кошмара и фильма ужасов.