Глубоко вздохнув, Сергей поднялся по мраморной лестнице со следами былого великолепия, подошел к двери, которая вчера таким чудесным образом распахнулась перед ним, и, не давая себе расслабиться, позвонил.
Тишину в квартире нарушили шаги.
«Дома!» — обрадовался Сергей.
Загремели засовы, дверь приоткрылись, и в образовавшуюся щель просунулась голова дамы бальзаковского возраста с бигуди в волосах.
«Ее мамаша», — тут же объяснил себе Кузьмин неожиданное появление незнакомого лица.
— Извините, — сказал он. — Здравствуйте. Вероника дома?
— Какая Вероника? — удивилась дама. — Нет у нас никакой Вероники.
Дверь стала закрываться, но Сергей успел поставить ногу.
— Это Вероника попросила вас… Она обиделась? Скажите ей, что я хочу с ней поговорить.
Дама молчала, явно оценивая ситуацию. Наверняка она уже жалела, что открыла дверь, не спросив, кто за ней.
— А вы туда попали? — наконец осведомилась она.
Сергей посмотрел на номер квартиры, бросил взгляд в коридор, где увидел знакомый шкаф.
— Уверен. Я был здесь вчера.
— Вчера?! — удивилась дама. — Вы не могли быть здесь вчера. Вчера мы с мужем весь день провели дома! Отпустите дверь.
Но дверь Сергей не отпустил. Он просто не слышал последних слов дамы в бигуди.
Если Кузьмин все еще находился в здравом уме и твердой памяти (а он ощущал себя все тем же Сергеем Кузьминым, что вчера, позавчера и третьего дня), то дама в бигуди, открывшая дверь квартиры Вероники, по каким-то непонятным причинам вульгарнейшим образом врала. Но сама дама продолжала клясться и божиться, что они с мужем никуда вчера вечером не выходили, сидели дома, смотрели телевизор; что никакой Вероники они никогда в глаза не видели и муж все это подтвердил бы, если бы не пошел в сад играть в домино.
— Он должен вернуться с минуты на минуту. Вот сейчас. Вот уже идет.
Милицией дама не угрожала, не грубила, вероятно, опасаясь вызвать ответную грубость со стороны непрошеного визитера.
В конце концов, ничего не добившись, Сергей отпустил дверь. Она тут же с грохотом захлопнулась, лязгнули засовы.
— Ходят тут всякие! — послышался дребезжащий, возмущенный голос. — Только попробуй еще сунуться! Я тебе приготовлю встречу! И мужу скажу! Ненормальный!
Кузьмин не обратил на угрозы и оскорбления никакого внимания. В голове у него шумела буря, которая заглушала все звуки, все слова. Словно на знакомом по студенческим посиделкам автопилоте, Сергей спустился вниз. Он помнил, как повернул в сторону сада, а вот как оказался в своей машине, помнил уже довольно смутно — слишком был погружен в себя.