* * *
Сергей захандрил. Хандра в острой форме продолжалась три дня и грозила перейти в хроническую. Лера что-то почувствовала, поставила отца перед фактом, что у Сергея выходные до тех пор, пока она их не отменит, и отвезла жениха (за рулем сидел, конечно, сам жених) на дачу.
На природе настроение чуть улучшилось, но не радикально.
Весь первый день Лера бросала на Кузьмина внимательные, полные сочувствия взгляды, а на второй, когда Сергей разложил между грядок раскладушку и подставил свое бледное тело под рыжее солнце, она подошла к нему, покрыв прозрачной тенью, и сказала:
— Нам надо поговорить.
— О чем? — вяло отозвался Кузьмин.
— Ты избегаешь меня.
— Каким образом? Вот ты, а вот я. И твоя тень лежит на мне и холодит.
— Вот именно, моя тень на тебе! А на мне даже твоей тени нет. Уже неделю!.. Ты перестал называть меня Солнышком. Я тебе противна?
Сергей приподнялся на локтях, щурясь, посмотрел на Леру.
— Где бы ты хотела, Солнышко? — все так же вяло спросил он. — За банькой? Можно в погребе или в гараже.
— Ну мамочке от меня достанется! — после короткой паузы неожиданно выпалила Валерия.
— А мама твоя здесь при чем? — удивился Кузьмин.
Но Лера ничего не сказала, развернулась и ушла в дальний угол сада. Сергей проследил за ней взглядом. Он видел, как за яблонями, которые частично закрывали обзор, Лера расстелила на земле покрывало, сбросила халат, под которым ничего не оказалось, мелькнула своими прелестями, стрельнула в сторону Сергея вызывающим взглядом, встала на четвереньки, выгнув спину, замерла на мгновение в этой позе и легла на живот.
Кузьмин сел на раскладушке, спустил ноги на землю и уже хотел подняться и пойти вымаливать у Леры прощения с помощью жарких поцелуев и… прочего, но вдруг вспомнил о Веронике — ее странный взгляд, странную улыбку. Желание, которое при виде обнаженной Леры душным комком подступило к горлу, вмиг отхлынуло. Сергей рухнул на раскладушку без сил, чувствуя, как солнце жарко вонзило свои лучи в тело.
К разговору о маме Лера вернулась вечером, когда они сидели на веранде, ужинали. Погода испортилась. За окном моросил дождь. Такой же, как тогда. Они молчали. За них двоих вовсю старался ди-джей — тихо работал приемник.
— И все-таки нам надо поговорить, Сереженька. В том, что происходит, виновата я… и мамочка. Зря я ее послушалась.
— О чем ты?
— Ты простишь меня? — непривычным, просящим тоном спросила Лера.
Кузьмин с удивлением посмотрел на невесту, поставил на блюдце чашку с чаем.
— Да что случилось, в самом деле?
— Сначала скажи, что ты простишь меня.