— Оставь папу в покое, — с металлическими нотками в голосе проговорила Лера. — Да, картины подменила я. Мне было больно, мне было гадко. Сначала я хотела сделать так, чтобы тебя вообще повязали на границе, как советовала мама.
— Ах, мама! Эта твоя мама!.. — взвился Сергей, позабыв про улыбку. Несколько прохожих посмотрели на него с удивлением.
— Не трогай маму! — перебила его Лера. — Я ее все равно не послушалась. Я решила ответить добром на твое зло. Ты — художник. Европа — это шанс. Вот я и дала тебе этот шанс. Дала, потому что люблю тебя. Сам бы ты на такой вариант ни за что не согласился.
— Вот только не надо выворачивать ситуацию наизнанку и делать из себя святую! Шанс она мне дала. Себе ты шанс дала, вот что! Если бы не Рицке с его знакомым галерейщиком…
— Вот видишь, риск оправдался… Ладно, не будем спорить, кто кому, когда и что дал, — улыбнулась Валерия. — Твои картины выставляют. Радуйся.
— Ничего-то ты не поняла, — тяжело вздохнул Сергей.
Отказаться от контракта с картинной галереей у Кузьмина не хватило духа. И это несмотря на то, что пункт о возмещении возможных убытков в контракте все-таки стоял, а значит, успех персональной выставки никому не известного русского художника был очень и очень сомнителен. Но согласно другому пункту договора убытки эти брался покрыть… господин Рицке.
Сергеи все прекрасно понял. По сути, он подписывал контракт не с картинной галереей, а с Понтером. И всем остальным было прекрасно понятно, что если бы не Рицке, никто бы с русским по поводу выставки его картин ни в этом месте, ни в другом даже разговаривать не стал. Как правильный человек, Гюнтер, конечно же, ждал от своего соперника правильных реакций за свою услугу: оставить в покое его невесту. Но будь Кузьмин в десять раз правильней господина Рицке, он и тогда не смог бы выполнить этот сам собой разумеющийся пункт молчаливого джентльменского договора. Причина проста: теперь уже Сергей без Вероники не мог. Он не улетел сразу в Петербург, он остался в Берлине, зная, что произойдет. И это произошло.
Вероника заслонила собой весь мир. Он думал о ней, она мерещилась ему в толпе. Он вновь и вновь прокручивал в своем воображении все те редкие встречи, которые у них были, пытаясь по ничего не значащим фразам вычислить истинную причину, по которой Вероника согласилась выйти замуж за Гюнтера. Не верил он, что из-за денег. Не могла она из-за денег. Существовала другая причина, о которой Вероника предпочла умолчать, даже во вред себе. Знай Сергей эту причину, и он сделал бы все возможное и невозможное, чтобы устранить ее. Но как узнаешь?! Свои (это Оглоблин и остальные) сами были немало удивлены, когда поняли, на ком собирается жениться их (без иронии) благодетель. А к чужим (Рицке и остальные) не подступишься.