А тем временем начали проявляться первые результаты Юлиной «работы». Эля стала сторониться девчонок в классе. Отказалась идти с ними в кафе, на переменах старалась посидеть в сторонке.
А потом к Юле подошла Алка и спросила, правда ли то, что ей рассказала Эля.
— Конечно, правда, — улыбнулась Кошка. — Эля и про вас только правду рассказывает.
— Э-э-э-э… — зависла Алка. — А что, Эля про нас тебе рассказывает?
— Ну конечно! — обрадовалась Кошка. — Мне же интересно!
Она наклонилась к уху Алки и принялась увлеченно шептать.
Если бы она видела, как на нее смотрит Димка, то поежилась бы. Но Кошка не видела, она была занята.
Анечка сидела в классе и смотрела в окно. Ей было ужасно скучно. Она пыталась занять себя хоть чем-то, но Анастасия Львовна все время мешала. Книжку забрала, рисовать запретила, телефон выключила. Теперь Аня просто смотрела в окно и пыталась найти в проплывающих мимо облаках предметы, у которых первые буквы, последовательно, по алфавиту. Она уже дошла до «Колеса» и «Кастрюли», когда услышала очередной окрик:
— Сивцова!
Аня не понимала, что она тут делает и за что ее так мучают. Страха не было. То есть только у нее страха не было, вокруг все продолжали бояться. Только на Аню это перестало действовать.
— Сивцова, ты слышала, что я сказала?
— Нет.
— Почему?
— Мне неинтересно.
Анастасия Львовна улыбалась. Ее губы были натянуты до предела.
— Может быть, ты расскажешь интереснее?
— Давайте! — Аня немедленно оживилась, глаза заблестели. — Давайте расскажу! У нас как раз перед каникулами группа с Эльбруса приехала, они такие фотографии показывали…
— Сядь, Сивцова! — перебила ее учительница. — Мне бы хотелось встретиться с твоими родителями.
— Пожалуйста, — пожала плечами Аня и опять уставилась в окно.
Л… Вон плывет Лошадь, а вот Луна…
На перемене к Ане подошел мальчик Ваня. Он сидел на последней парте и на уроках вообще не подавал признаков жизни.
— Ты зачем про Эльбрус наврала? — спросил он.
— Я не наврала! — возмутилась Аня. — Хочешь, завтра фотки принесу?
— Надо у Анастасии Львовны спросить, — серьезно сказал Ваня.
— Зачем? Я их тебе на перемене покажу.
— А вдруг нельзя?
— Что нельзя?
— Вдруг она не хочет, чтобы мы смотрели эти фотографии.
Ане показалась, что она играет в какую-то игру и никак не может понять правила. Все происходящее кажется абсолютным маразмом. Но она чувствовала, что этот маразм подчиняется своей логике, нужно только ее понять…
— А дома эти фотографии смотреть можно? — спросила Аня.
Ваня задумался.
— Дома, наверное, можно, — сказал он.
— Тогда приходи, — обрадовалась Аня.