Барки были уже далеко. Их несло течение, а гребцы изо всех сил помогали ему.
– Бажеерааа! – закричал снова, уже ни на что не надеясь.
– …аавушкаа… – померещилось ли ему, или и впрямь ветер пригнал по воде дальний крик?
Понять он не успел – шарахнулся от упавшей из-за спины тени и разминулся с длинным узким клинком, упавшим сзади и сверху. Отскочил в сторону, меряя взглядом бойца в латах стёганой кожи, в железном шлеме без знаков, с завесившей лицо до самых глаз кольчатою бармицей.
– Аман! Кабьярт, аман! – заорали рядом. Кто-то мокрый, тощий карабкался на борт барки снизу и не мог влезть. Бледная рука цеплялась белыми ногтями за дерево.
Противник Мечеслава шагнул в сторону. Свистнуло, тяпнуло – крик перешёл на мгновение в вовсе уж истошный вопль, перед тем как оборваться в шумном всплеске и заглохнуть. Рука с белыми ногтями упала на палубу – а клинок, обрубивший её, уже летел на Мечеслава. Тот подставил щит и, когда сабля степняка с хрустом увязла в нём, едва не дойдя до руки, с силой рванул в сторону, сам пытаясь дотянуться до врага мечом.
Тот увернулся, выдергивая клинок из щита, и резво присел, подхватывая с палубы копьё с широким наконечником. В следующий момент барка пошатнулась, и оба бойца поехали к левому борту по мокрой от воды и крови палубе. Это взвился над кашей из убивающих друг дружку людей у борта чёрный конь с всадником. Всадника Мечеслав узнал – это он нёсся впереди строя, это его крик «Рррусь!» подхватывали остальные. Был он не так высок, как остальные кольчужники с птицею и яргой, зато широк в плечах, а в просветах между бармицей и наносьем виднелись молодые голубые глаза.
Мигом определив более опасного противника, хазарин швырнул копьё в вороного коня. Тот с почти человеческим криком рухнул набок, но всадник уже летел в прыжке на хазарина. Подставленный тем клинок не удержал русский меч ни на мгновение – звонко брызнув железными осколками, надвое разлетелась сабля, а прямой меч с такой силой ударил в грудь хазарину, что тот отлетел прямо под ноги Мечеславу.
Русин – а кем ещё могли быть ночные пришельцы? – развернулся к ним спиною, отмахиваясь от сразу двоих лезших на него с чеканом и саблей наёмников.
Мечеслав переступил через валявшегося под ногами врага, спеша на помощь вождю руси.
А потом…
А потом серое время предрассветья слиплось, спеклось в один тянущийся комок.
Вот он – каким-то полузвериным чутьём лесовика-охотника – ощущает какое-то движение за спиною. Начинает поворачиваться. Только начинает.
Вот – остановившийся взгляд единственного глаза седоусого, уже взобравшегося на барку рядом с носом.