Я говорила про себя: «Кроватка, это вы в нее играете? Плюшевые мишки, это ваши? А одежда, она тоже ваша?»
Я всегда называла его на «вы», не только чтобы соблюдать дистанцию, но также потому, что надеялась, если я буду с ним вежливой, то и он будет со мной таким же… Он был враль. В глубине души мне было плевать на него, на его камин, которым он так гордился, и он верил мне, болван. Он выдавал себя за умного, хвалился, что все умеет делать, но на самом деле был ничтожеством и грязью. Если в самом деле у него были дети, то мне жаль, что им приходилось жить с ним.
Однажды он объявил, что уезжает в командировку на несколько дней. Прощайте, обеды наверху, мерзкие гадости, комната-голгофа — меня ждут несколько дней покоя. Но здравствуйте, печенье «Ник-Нак», гигиеническое ведро и банки дрянных консервов. Я отметила его отъезд в календаре: «Уехал». Когда он возвращался, я писала одну букву «В». Кажется, он уехал на пять дней.
Вдруг я оказалась в кромешной тьме! Не было света, не было вентилятора, не было обогревателя. Я была в полной темноте, как в могиле. Меня охватила паника. Я перевернула все вверх дном. Я пробовала вкручивать и выкручивать лампочки, выключатель не работал. Я больше не слышала шума вентилятора. Очевидно, произошла какая-то поломка на линии, и я задыхалась без воздуха, а главное, меня душил страх. Он предупреждал, чтобы я не шумела в своем тайнике, ведь кто угодно мог войти в дом и меня услышать. Но в тот момент мне было все равно. Я принялась звать его, но, вероятно, он уже ушел из дома.
«Я в темноте, мне плохо, я ничего не вижу, я обо все стукаюсь, мне не хватает воздуха!»
Никакого ответа. Я заорала еще сильнее: «Здесь нет света! Нет электричества! Спуститесь сюда!»
Видя, что никто не приходит, я немного успокоилась. К счастью, свет скоро дали, иначе я бы просто сошла с ума, проведя несколько часов в кромешной тьме и без воздуха. Но в этот раз я разозлилась, мне так осточертела эта крысиная нора. И я сказала себе: «Я убегу!»
Я придумала, что делать, но я не была слишком крепкой для этого. Я села спиной к двухсоткилограммовой двери, упираясь ногами в штабель коробок и в этот лежащий на полу хлам, я толкала дверь, чтобы привести в действие систему рельсов над моей головой. Я упиралась спиной изо всех сил моих тридцати трех килограммов, максимально изогнув тело. Мне удалось приоткрыть дверь на несколько сантиметров, но я уже была без сил, и мне надо было передохнуть. Мне не хватало упора, картонные коробки были неустойчивы, когда я в них упиралась ногами, нужна была более прочная опора.