– Дорогая, мне бы хотелось, чтобы мы вместе отправились помолиться к Богоматери Сейнакской по случаю престольного праздника. Погода вроде бы обещает быть прекрасной, прогулка будет приятной. Я думаю, вас не испугает перспектива проехать с десяток лье в носилках?
Глорианда, которая в это время усердно вышивала облачение для священника сельской церкви, улыбнулась и покачала головой.
– Нет, конечно. В последнее время я чувствую себя немного усталой. Я вряд ли смогла бы совершить паломничество иначе, как в носилках. Но мне казалось, вам ненавистен такой способ передвижения…
Маркиз рассмеялся:
– Разумеется, вы правы. Но я мог бы поехать вперед верхом вместе с Бартелеми Эвеском, вы следовали бы за нами. Госпожа Катрин составила бы вам компанию в пути.
– По-моему, это прекрасная идея! – признала Глорианда. – Все получается как нельзя лучше.
Действительно, все было хорошо продумано, но очень важных деталей маркизе не сообщили. Разве могла она предвидеть предательство. Супруг так нежно улыбался ей, склонившись над ее рукой.
– Отлично, – сказал он при этом. – Мы отправимся послезавтра.
Носилки были поданы на рассвете. Маркиз и его вигье верхом удалились от замка задолго до того, ночь тогда еще не уступила места утренней заре. Теперь солнце стояло уже высоко в небе. Дамы в носилках медленно продвигались вперед по неровной дороге с глубокими рытвинами. Даже крепкие мулы чувствовали себя неуверенно. Мартовские дожди размыли землю, а апрельское солнце еще недостаточно ее высушило. Дорога была трудной, но погода стояла прекрасная. Свежесть сияющего дня как нельзя лучше подходила для паломничества. Под покровом леса порой слышался стук копыт быстро убегающей при виде людей косули. Ехавший впереди кортежа маркизы человек из ее свиты что-то напевал.
Глубоко погрузившись в бархатные подушки, Глорианда д'Арпажон и Катрин Эвеск молчали. Толстая кожаная занавеска, приподнятая лишь с одной стороны, надежно защищала их от утренней прохлады. Маркиза, как и надлежит набожной паломнице, молилась с полузакрытыми глазами, перебирая четки и наслаждаясь проникавшими внутрь носилок ароматами леса. Укутанная в толстую темную накидку Катрин, сидевшая в другом углу носилок, казалось, задремала.
Они уже приближались к дороге, ведущей прямиком к Нотр-Дам-де-Сейнак. Осталось совсем недолго пробираться среди густого леса. То тут, то там возвышались высокие голые скалы. Место было глухое и дикое. Вдруг носилки повернули налево – по узенькой лесной тропинке. Почувствовав неладное, Глорианда вздрогнула, склонилась к отогнутой занавеске и окликнула одного из слуг: