Самыми восторженными «сочинителями панегириков», разумеется, были женщины, преданные поклонницы таланта Лопе, и среди них особо отличалась благородная и высокородная Мария де Сайас-и-Сотомайор, состоявшая в родстве с родом графов Лемосов. Страстная феминистка, талантливая писательница, чьи произведения были переведены на французский язык Скарроном и представлены им как собственные, Мария почувствовала в Лопе защитника женщин. Без сомнения, она узнавала себя в героинях его пьес, в таких как Лаура из «Женской мести», демонстрировавших свою жажду независимости, свободы и знаний, а также не скрывавших своих взглядов на преимущества и недостатки брака.
Три другие женщины, из трех разных стран, прославили Лопе в трех трогательных эпитафиях. Элиса (или Элиза), португальская поэтесса, оплакивала того, кто, по ее выражению, «заставлял онеметь Аполлона»; Фениче, итальянка, говорила о нем как о «единственном свете, в котором соединялись все небесные лучи», в то время как француженка мадам Аржени, под именем которой, вероятно, скрывался поэт Жан Барклай, чтобы иметь возможность лучше воздать почести Лопе, сравнивала его не с одним богом Античности, а с несколькими. Итак, автор, кто бы он ни был, с печалью подчеркивал:
Когда последнее причастие дано
И прах сокрыт в святилище глубоком,
Там вместе с Лопе ты можешь схоронить
Амура, Феба, Меркурия и Грацию.
До сей поры предполагая,
Что небожители от смертных избавлялись,
Но ныне вижу, что вместе с ним
Умерло все сердце Парнаса.
Никогда прежде столь редкий ум
Не был заключен в бренном теле.
Нет, ошибаюсь я, ведь могила
Хранит лишь только кости,
Тогда как слава его
Озаряет светом всю Вселенную.
Однако, чтобы понять всю значимость этого агиографического сборника, следует обратить внимание и на имеющиеся в нем лакуны. Можно заметить, что речей некоторых великих людей того времени там нет, и прежде всего там отсутствует речь друга Лопе — Франсиско де Кеведо, замечательного поэта и мыслителя, всегда хранившего преданность нашему герою; отсутствуют там и высказывания таких союзников и поклонников Лопе, как Мира де Амескуа, Тирсо де Молина и Педро Сото де Рохас. Кальдерон, в то время бывший восходящей звездой драматургии, человек, стольким обязанный Лопе, тоже не счел необходимым воздать почести старшему собрату. Драматургов, внесших свой вклад в дело прославления Лопе, было шестеро: Луис Велес де Гевара, Франсиско де Рохас, молодой Антонио де Солис, севильцы Фелипе Годинас, Луис Бельмонте Бермудес и, наконец, ученик Лопе — Хуан Перес де Монтальван.