— Милая мисс Ватсон, — отвечал маркиз, сильно сконфуженный, но все еще силясь поступать сообразно советам друзей, — вы, наверное, простили бы мне весь этот заговор, если бы знали искреннюю любовь, заставившую меня прибегнуть к подобным мерам. Но позвольте мне отложить объяснения до завтра: вы в такой же безопасности под этим кровом, как под тем, под которым спали прошлую ночь.
В этом уверении слышалась истина, да и Виолетта была слишком слаба, чтобы вступать в состязание с маркизом; она почти упала на скамью, стоящую в передней, освещенной тускло горевшей лампой; воздух в ней был удушлив и сыр; понятно, что маркиз, имеющий шесть прекрасных замков, пренебрегал этим поместьем, доставшимся ему по наследству от деда. Старая ключница встретила в прихожей маркиза с Виолеттой.
— Вы получили мое письмо? — спросил ее маркиз.
— Получила, милорд, и все уже готово к приему молодой госпожи. Какая она маленькая, хорошенькая барыня, но только уж слишком бледна для новобрачной.
— Она отчасти не в полном рассудке, — сказал потихоньку маркиз Виолетте, — вы не обращайте на это внимания.
Виолетта отвечала утвердительным жестом и дружески протянула руку старухе, которая тотчас же повела ее вверх по широкой дубовой лестнице.
Хотя маркиз и снял свою шляпу при входе в зал, но утомление Виолетты и тут не дозволило ей узнать его; в ней жила отчетливо только одна мысль — мысль о побеге. Она последовала за ключницей и не сомневалась в своей безопасности при виде ее доброго, открытого лица.
Комната, куда вошла Виолетта, была мрачная, несмотря на огонь, пылающий в камине. Виолетта в изнеможении опустилась в широкое кресло и, успокоенная обещанием старухи не оставлять ее, уснула.
Разговор со слугой убедил Лионеля, что он обязан узнать тайну северного флигеля в Вильмингдонгалле. Не будь, конечно, Юлии, он не взялся бы за такое расследование, а предоставил дело полиции; при настоящих же обстоятельствах он твердо решился избегать этой крайности, пока сомнение не перейдет в убеждение и не заставит его донести на отца любимой им девушки. Он понимал, как много осмотрительности и силы воли требовала от него эта задача; раздумывая о рассказе слуги, он пришел к убеждению, что старый Калеб был очевидцем какого-нибудь страшного события в северном флигеле. Что это было за событие? Садовник говорил об убийстве, но как могло совершиться подобное убийство, не вызвав подозрений? Жертва не могла войти в дом без того, чтобы ее не увидели слуги, и каким же образом банкир мог объяснить ее исчезновение? Все это дело казалось тайной, которую могли раскрыть только терпеливые и продолжительные розыски. Чем больше Лионель думал об этом деле, тем сильнее убеждался, что ему никто не мог быть полезнее старой домоправительницы, родственницы Калеба, жившей уже двадцать лет в семействе Гудвина и знавшей, конечно, не одну его тайну. Лионель решился сблизиться с ней при первом удобном случае, и неожиданное обстоятельство ускорило это сближение.