Он вошел в квартиру. Так и есть – сумочка и босоножки валялись в холле.
Она не вышла его встречать, никогда не выходила – почему-то ей казалось, что это лакейская обязанность.
Катя сидела на диване в гостиной, смотрела по телевизору мультики. Иногда Валентин досадливо думал, что она специально выбирает детские фильмы – хочет лишний раз напомнить ему о том, что он спит с несовершеннолетней.
Поцеловав ее в макушку, он устроился рядом – сначала просто сидел, потом вытянулся на диване, положив голову ей на колени.
– Хочешь, я сама Ане расскажу? – внезапно спросила Катя. – Я же знаю, что ты об этом думаешь.
– Что ты ей расскажешь?
– Все как есть: полюбили, собираемся пожениться. – Катя пожала плечами. – Что здесь такого особенного?
– Особенное то, что я ее отец, а ты ее подруга. Ей может показаться, что мы ее предали.
– Предали? Чем это, интересно? – фыркнула Катя.
– Мне трудно объяснить… К ней я отношусь как к ребенку, а к тебе, ее ровеснице, – как к взрослой женщине…
Катя не дала ему договорить:
– Знаешь что? Относись к ней тоже как к взрослой женщине. Пора уже.
– Это невозможно. Она действительно еще ребенок!
Катя засмеялась:
– Знаешь, что такое наивность и сверхнаивность? Наивность – это когда дочка думает, что мама девственница, а сверхнаивность – когда мама думает, что дочка девственница.
Валентин поморщился:
– Прошу тебя, не говори пошлостей.
– Вот ты мучаешься, – продолжала Катя, не обратив никакого внимания на его слова, – а Аня наверняка сейчас занимается со своим Витенькой тем же самым, что и мы с тобой.
– Это вряд ли! – Валентин даже засмеялся такому дикому предположению.
– А вот я почти уверена, что это так! По выходным Сотников теперь всегда в Сертолове. Значит, и сейчас он там. И что, ты думаешь, они делают? Одни в доме?
…Когда она уснула, Валентин поднялся с кровати и вышел из спальни. Катины предположения не давали ему покоя. Он походил по квартире, попил чаю, включил телевизор, перед телевизором наконец задремал…
Около шести утра он проснулся с готовым решением, быстро принял душ и по пустым рассветным дорогам полетел в Сертолово.
Витя проснулся оттого, что его грубо сдернули с кровати на пол. Потом тяжелый кулак влетел ему в челюсть.
– Папа, что ты делаешь?! – Аня, вскочив с кровати, попыталась заслонить Витю, но тут же была отброшена обратно.
Новый удар в челюсть.
Витя отлетел к стене, ударился о нее затылком, но тут же выпрямился и угрюмо посмотрел на Сумарокова. Из разбитой губы сильно текла кровь.
– Валентин Константинович! – сказал он и пошатнулся. – Мы с Аней любим друг друга. Я женюсь на ней.