Я посмотрела на Матвея и увидела, что он бледнеет у меня на глазах, неотрывно глядя на дверь. Я обернулась — там с опущенной головой стояла Ирочка, которая со сна еще плохо соображала и облизывала пересохшие губы, а об ее ноги терся Васька.
— Елена Васильевна, а водички можно попить?
— Конечно. А может быть, чаю хочешь? —я встала и попыталась как-то заслонить Матвея, чтобы она его не увидела, но у меня, естественно, ничего не вышло — я же не ширма.
— Нет,— она помотала головой.— Водички.
— Иди, иди! — стала я ее выпроваживать.— Я тебе сейчас принесу.
— Не надо., я сама,— видно было, что она просыпается.— Вы и так со мной возитесь, как с маленькой. А который час? Мне же домой надо, а то мама волноваться будет.
Она подняла голову, похлопала своими глазищами и увидела Матвея. Сон слетел с нее моментально, глаза чуть прищурились и холодно блеснули, и она спокойно и равнодушно, как совершенно постороннему человеку, сказала:
— Добрый день, Павел Андреевич,— потом перевела взгляд на Панфилова.— Здравствуйте, Владимир Иванович. Извините, что помешала. Я сейчас уйду.
— Ирочка! — простонал Матвей, вскочив со стула так резко, что тот с грохотом опрокинулся и насмерть перепуганный Васька шмыгнул под кресло.— Ирочка, подожди!
Но она так глянула на Матвея, что у него безвольно опустились руки. Не знаю уж, как это у нее получилось, но она, будучи больше чем на голову ниже его, умудрилась посмотреть на него свысока, словно не мужик под два метра ростом стоял перед ней, а Васька у ее ног крутился. И тут и ему, и всем нам стало ясно, что нет больше девочки Ирочки, а есть Ирина Максимовна Бодрова. И извольте соответствовать.
— Ирина Максимовна,— с трудом пропихивая слова сквозь перехваченное волнением горло, сказал Матвей.— Я прошу вас простить меня за все, что вам пришлось сегодня из-за меня пережить, и позволить объясниться.
— Благодарю вас, Павел Андреевич, но не стоит. Мне уже все объяснили в очень доступной форме. Извините, но ваших ожиданий я оправдать не смогу — я не гожусь на роль содержанки,— спокойно, холодно, отчужденно произнесла она с таким достоинством, что я невольно восхитилась.
— И все-таки, Ирина Максимовна, я очень прошу вас меня выслушать! И Матвей решительно, словно прыгая в ледяную воду, выпалил: — Я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Женой, а не содержанкой! Понимаете? Графиней Матвеевой и хозяйкой «Сосенок», где вас все без исключения любят, а я больше всех! — и совершенно неожиданно закончил как-то неуверенно: — Вот!
— Женой?! — на какой-то момент Ирочка растерялась, но тут же справилась с собой и твердо заявила: — Нет!