Но пока она все это говорила ее тон постепенно менялся от радостно-оживленного до тревожно-напряженного, да и взгляд стал другим, каким-то настороженным. Я хотела у нее спросить, не случилось ли чего-нибудь, но не успела, потому что в это время к воротам подъехал автобус с черной полосой и из него вышли несколько женщин, а потом четверо парней вытащили закрытый гроб и понесли его вглубь кладбища — мы все двинулись за ними. Около открытой могилы парни поставили гроб на холмик земли и один из них предложил попрощаться с покойной. Женщины замолчали и все, как одна, повернулись в нашу сторону. Ксана выпрямилась, ее лицо приобрело уже знакомое мне жесткое выражение и она, по-прежнему держа на руках ребенка, первой бестрепетно подошла к гробу и плюнула на него, за ней пошла Галина и все остальные. И я поняла, кто были те две подружки, о которых рассказывал Егоров.
Стоявшая около гроба молодая женщина, казавшаяся вульгарной даже в черном траурном платье, с такими же грубыми и тяжелыми чертами лица, как и у Костровой, чьей дочерью она несомненно была, при первом плевке дернулась было, чтобы броситься на Ксану, но ее остановила стоявшая вокруг враждебная тишина, в которой слышались только шаги женщин, звуки падавших на крышку гроба плевков и шорох осыпавшегося в яму песка. Она только как-то сжалась и временами вздрагивала. А женщины, по-своему воздав должное покойнице, молча собрались и двинулись в сторону часовни.
«Ох, и погуляют же они сегодня на радостях!» — подумала я.
— Вот это да! — услышала я сзади знакомый женский голос и обернулась — за моей спиной стояла Уразбаева.
У>/ себя дома, куда я обычно, купив ее новую книгу, приезжала к ней за автографом, она всегда ходила в национальной одежде, под которой невозможно было разглядеть фигуру, и сейчас в джинсах и футболке выглядела бы просто девчонкой, если бы не намечавшиеся морщинки под глазами и около губ. Она держала в руке пакет, из которого торчали ручки кисточек, и, покачивая головой, с напряженным интересом наблюдала за происходящим. Почувствовав мой взгляд, она повернулась ко мне, узнала и тихонько сказала:
— Помнишь, Лена, ты когда-то предлагала мне сюжеты для книг, а я тебе ответила, что они на каждом шагу встречаются. Вот! — она указала глазами на гроб.— Из одной этой сцены может целый роман получиться. Ты случайно не в курсе, откуда такой вулкан страстей взялся?
— Более-менее. Если хочешь, расскажу как-нибудь.— Она кивнула, соглашаясь, и тут к нам подошел Пан.— Кстати, познакомься,— сказала я, представляя его.— Это мой хороший знакомый Владимир Иванович Панфилов, а это Зульфия Касымовна Уразбаева, наша баратовская писательница. Правда, пишет она под псевдонимом Юлия Волжская.