Но все равно я не жалуюсь. Конструктору «Трезубца» пришлось попотеть, чтобы разместить максимум людей в минимуме объема единственным возможным образом, да еще достаточно хорошо экранировать этот объем. Понятно, что заботился он не о гигиене младенцев, а о том, чтобы сохранить им жизнь.
Но малышу-то этого не объяснишь. Удивительно, но Герди работала спокойно и уверенно, без единого лишнего движения.
Никогда бы не подумала, что ей приходилось возиться с пеленками. Но работала она споро и побыстрее меня.
– А где их мамаши? – спросила я, подразумевая: «Почему эти лентяйки бросили своих детей?»
Герди меня поняла.
– Одни заняты своими малышами. Забот полон рот, успокоить и прочее. А другие вырубились и отсыпаются, – она кивнула на изолятор.
Это была святая правда, и я заткнулась. В таких конуренках просто невозможно толком обиходить ребенка, но, если бы все разом потащили детей сюда, возникла бы неописуемая пробка. Пожалуй, конвейерная система себя оправдывает.
– Пеленки кончаются, – сказала я.
– В шкафчике должна быть еще стопка. Ты знаешь, что приключилось с миссис Гарсиа?
– Что? – Я достала пеленки. – Ты, наверное, хочешь сказать – с миссис Роуйер?
– Ей тоже досталось. Но миледи Гарсиа первой попалась мне на глаза. Ее как раз приводили в чувство, и я хорошо все разглядела. Так ты ее не видела?
– Нет.
– Вот подменят нас – загляни в женский изолятор. Такого изумительного желтого цвета и в москательной лавке не увидишь, не то что на человеческом лице.
Я так и села.
– Господи! Я видела миссис Роуйер – она ярко-красная. Герди, ради бога, что же с ними случилось?
– Что случилось – ясно, – подумав, ответила Герди, – а вот как – никто в ум не возьмет.
– Не понимаю.
– Цвет говорит сам за себя. Это водорастворимые пигменты, их применяют в фотографии. Ты что-нибудь смыслишь в фотографии?
– Почти ничего, – ответила я.
Все что я знала, рассказал мне Кларк, он довольно искусный фотограф. Конечно, это лучше держать при себе.
– Ну ты наверняка видела, как фотографируют другие. Вынимаешь пластинку – и фото готово, только изображения еще нет. Она все еще прозрачная. Потом кладешь ее на свет и картинка начинает проявляться… и когда цвета наберут яркость, досушиваешь ее в темноте. Главное – не переборщить с цветами. – Она хихикнула. – Похоже, эти дамы не сообразили вовремя закрыть лица и остановить процесс. Наверное, они попытались смыть краску и сделали еще хуже.
– Все равно, не понимаю, как это вышло, – озадаченно молвила я.
– Никто не понимает. Но у доктора есть версия: кто-то сыграл шутку с их полотенцами.